Земля ягуара - Кирилл Кириллов Страница 66

— Нос заткни и дунь, — посоветовал Мирослав, пряча в ножны палаш.

Враги отступали. Кучками по десять — двадцать человек они отходили к горам. Их не преследовали.

Стрелки возвращались к дороге. Арбалетчики рыскали по полю, собирая неповрежденные болты. Шагом подъехали кавалеристы.

На пропыленном лице Кортеса играла белозубая улыбка.

— Ну что, господа, ни одного убитого! Только кони получили пару царапин. Это великая победа.

— Сантьяго! — нестройно, но воодушевленно ответили испанцы.

— Кабальерос, я думаю, нам стоит закрепить успех, — перекрыл радость победы гулкий голос Кортеса. — Пойти вперед и добить врага. Меса, перевязывай веревки и запрягай индейцев!

Минут через пять отряды двинулись. Впереди шел Ромка со своими меченосцами, следом Меса с артиллерийским обозом. По левую руку держался де Ордас со стрелками, по правую — Кортес с всадниками. В арьергарде двигалось разношерстное индейское воинство. Прямая как стрела дорога привела их к ущелью, в котором скрылись разбитые отряды врага.

Командир разведчиков поджидал их у самого входа.

— Мы пробрались вглубь на пол-лиги, врага нет, только капли крови на камнях.

— Значит, к столице пошли. Надо двигаться за ними, — сказал Кортес.

— Надо. Только не по этому разлому, — сказал де Ордас. — Не нравится мне там что-то.

— Тесно, — добавил Альварадо. — Коннице не развернуться. Случись что, будем как гондола в венецианской протоке. Обратно только задом.

— Пленные говорили, что обходного пути нет. А ты что скажешь? — спросил Кортес у начальника разведки.

— В сторону уходит пара козьих троп, но там даже стрелкам не пройти, надо руками и ногами за кусты цепляться.

— Значит, вперед, — сказал Кортес. — Вы со своими ребятами идите на четверть лиги вперед, а вы, дон Рамон, располагайте людей по всей ширине. Стрелки, орудия и индейская колонна — вдоль левой стены, справа оставляйте проход минимум в два лошадиных корпуса. Если потребуется массированный удар, мы попробуем там проскочить, а пока останемся тут, на входе. Вперед!

Сырой полумрак каньона, дна которого никогда не касались солнечные лучи, накатил быстро, будто кто-то задул свечу. Иногда со склона срывался камень, и звук его падения, многократно усиленный эхом, долго бился в отвесные стены. Обычные солдатские шуточки скоро затихли. Слышен был только скрип колес да шарканье стертых подошв.

Впереди посыпались мелкие камешки. Командир разведчиков спрыгнул откуда-то сверху прямо на дорогу. Прежде чем он успел раскрыть рот, Ромка все понял по напряженному лицу.

— Много?! — только и спросил он.

— Около полусотни, — выдохнул командир. — Поперек дороги стоят. С дубинами своими на изготовку. Как в прошлый раз! Только одежды другие, красные, и перья на голове длиннее.

По Ромкиной спине скатилась ледяная струйка страха. Те отряды, которые они расстреляли в предгорье, были одеты в белое.

— Свежие силы? — спросил он.

— Видать, так.

— Надо атаковать.

— Это точно. Чем быстрее пройдем это место, тем целее будем, — ответил капитан.

— Тогда давай назад, предупреди стрелков и пушкарей, чтоб готовились. Как подойдут на дистанцию выстрела, пусть скомандуют, мы пригнемся.

Капитан кивнул и пропал где-то сзади. Мирослав за плечом Ромки со свистом выхватил палаш.

— Уступами за мной. Держать строй! — приказал он. — Друг друга прикрывать. Слушать команду сзади, кому голова дорога. Вперед! — И первым двинулся за поворот, навстречу опасности.

Как и рассказал разведчик, человек пятьдесят красной нитью перегораживали неширокий проход. Других врагов видно не было. Ромка облегченно выдохнул и принюхался к сладковатому запаху масла, сгорающего на фитилях. Стрелкам это на один залп. Он поднял вверх руку, сигналя Ордасу, что уступает пальму первенства его людям, и приготовился встать на колено.

Ущелье взорвалось криками. Сверху на головы солдат полетели стрелы и дротики. По шлемам и поднятым щитам застучали камни размером с кулак. Воины, перегораживающие проход, бросились вперед. За ними, сквозь потоки песка, сыплющиеся сверху и застилающие глаза, Ромка разглядел многие сотни красных плюмажей, неожиданно запрудивших узкое горло расселины. Прежде чем стрелки успели сделать хоть один выстрел, индейцы навалилась на первый ряд конкистадоров.

Проткнутые остриями копий и разрубленные серпами алебард туземцы снопами валились под ноги своих товарищей, которые хватались за древки, рвали их из рук, подкатывались под острия, целя утыканными острыми осколками дубинками по коленям и ступням.

Ромка поддел на шпагу набегающего воина. Принял на щит удар палицы. Отбил эфесом направленное под козырек мариона копье. Боднул гребнем шлема в лицо, ударил. Дернул на себя застрявший в мягком клинок. Над ухом пропел меч Мирослава. На лицо полетели горячие красные капли. Латунным яблоком, венчающим рукоять, ударил в висок индейца, навалившегося на солдата рядом. Получил удар копьем в открывшийся бок. Обсидиановый наконечник хрустнул на кирасе, но сила удара отбросила назад и чуть не повалила. Сзади толкнули обратно. Ромка с силой рубанул. Наугад. Не видя из-за щита цели. Клинок застрял в мягком — попал. Рука в кожаной перчатке ухватила за древко направленное в его голову копье и тут же дернулась в сторону, подбитая упавшим сверху камнем. Доброе ведро песку высыпалось Ромке на голову, нос и рот забило, глаза защипало.

— Поверху, поверху стреляй!!! — заорал он, хрипя и отплевываясь.

Словно проснувшись, стрелки открыли огонь. Поток камней и песка ослаб. Сверху, ломаясь об острые камни, скатилось несколько тел. Рявкнули фальконеты Месы, снося с кромки ущелья лучников и копейщиков и осыпая градом отбитых камней задние ряды врага. Сверкающий палаш Мирослава одним движением расчистил несколько локтей пространства перед линией испанцев. Кто-то из стрелков просунул ствол аркебузы над Ромкиным плечом и выпалил. В правое ухо капитана словно засунули целый туземный панцирь. Косой рот и дико блестящие глаза замахивающегося палицей индейца лопнули кровавыми брызгами, под ноги подкатилось обезглавленное тело.

Сзади напирали, Ромка подпрыгнул, чтобы не насупить в лужу крови. По ногам что-то ударило, опрокинуло молодого человека, и он упал, больно ударившись плечом. В голове загудело. Крики, топот и лязг мечей остались где-то далеко-далеко вверху. Подбитый гвоздями сапог наступил ему на запястье, пальцы разжались, и шпага откатилась за частокол голых ног. Реальность вынырнула из-за темной, окутывающей мозг завесы. Перекатившись и вырвав из-под спины щит, он вздернул его вверх и попытался черепахой втянуть под него голову и ноги. Сверху градом по черепице посыпались новые порции камней.

Десяток индейцев бросились вперед, на мечи и копья, продавили строй, оттеснили двоих испанцев к стене. Третий упал под ударами дубинок, превращающих его шлем в мятый тазик цирюльника. Еще один конкистадор, раскинув руки, упал куда-то под ноги стрелков. Прорыв?! Ромка вскочил на ноги, увернулся от падающего тела и, подхватив с земли разрисованную узорами дубинку, бросился туда. Наткнулся на катающегося по земле огромного индейца и вцепившегося ему зубами в щеку худого, жилистого солдата. Выцелив черную голову с обрывками перьев на золотом ободе, махнул дубинкой. Послышался хруст, но Ромка не видел, чем кончилось дело. Перескочив через тела, он со всех ног бросился к насмерть стоящим солдатам, с трудом удерживающим лавину разъяренных врагов. Несколько копий ударило в щит, крупный камень обдал ветром скулу. Успел.