Царь Итаки - Глин Айлиф Страница 66

— Значит, она действительно хочет за меня замуж, — задумчиво произнес Одиссей. — Но почему?

Эперит поделился с друзьями тем, что ему говорила Елена, рассказал, как она ненавидит дворцовую жизнь и страстно желает менее сложного существования. Он чувствовал себя предателем, раскрывая ее тайны друзьям, но его успокаивало понимание того, что эти слова приносят удовлетворение Одиссею. Предыдущие сомнения сына Лаэрта теперь исчезли, сменившись пониманием. Однако он оставался необычно серьезным.

— Я сказал Тиндарею, что мне нужно немного времени на размышление, — объявил он.

— Чего ты ждешь? — рассмеялся Ментор. — Женись на ней! Именно за этим мы сюда и приехали.

— О чем думать? — согласился Эперит, улыбаясь вместе с Галитерсом и Ментором. — Принимай предложение и проси у Тиндарея спартанскую армию для сопровождения тебя назад на Итаку. Эвпейт со своими тафианами умрут от страха еще до того, как ты ступишь на берег. А если кто-то снова попытается занять твое законное место, то для защиты прибудут все самые могущественные господа Греции, которые в этом поклянутся.

Галитерс покачал седой головой.

— Я думал, что уже не наступит конца этим пирам. И никогда не предполагал, что последний пир будет в твою честь, Одиссей. Ты понимаешь, что это означает? Мы сможем отправиться домой! Я уже начал опасаться, что мы больше не увидим родные очаги, но теперь можно это сделать. Клянусь бородой Зевса, я все еще не могу в это поверить!

Одиссей вздохнул:

— Проблема в том, что я не люблю Елену.

Ментор закатил глаза.

— С каких пор ты стал последователем Афродиты? Я помню, как ты презирал эту киприотку и все ее искусство. Но если любовь — это условие твоего брака с Еленой, то я уверен, что один вечер с ней решит эту проблему. Такая девушка поможет любому мужчине преодолеть робость.

— Я имею в виду, Ментор, что я не люблю Елену, потому что люблю другую женщину.

Ментор и Галитерс прекратили улыбаться. Даже Эперит, который знал про любовь Одиссея, удивился, что царевич готов отказаться от своей миссии ради нее.

— Кого? — спросил Ментор. В его голосе чувствовалось нетерпение. — Нет, не говори мне. Просто ответь на один вопрос. Может ли женитьба на этой девушке дать нам армию или достаточно друзей, чтобы завоевать Итаку назад? Может? Или ты готов пожертвовать своим домом — нашим домом — ради женщины? Будь разумным, Одиссей. Я не думаю, что Елена — плохой вариант, пусть даже в твоем сердце она занимает второе место. А ты как считаешь?

— Это Пенелопа, не правда ли? — спросил Эперит.

Одиссей криво улыбнулся:

— Да, Эперит, это Пенелопа.

— Пенелопа? — эхом повторил Ментор. — Но она же… Она же не Елена, не так ли? Одиссей, друг мой, прошу тебя от имени народа Итаки принять щедрое предложение Тиндарея. Пенелопа — красивая женщина, но Елена подобна богине.

— Я даже не знаю, примет ли меня Пенелопа, — ответил Одиссей, которого раздражала реакция Ментора. — Пока она была холодна, как горный ручей. Поэтому, возможно, что у меня в этом деле и без того нет выбора.

— Тогда женись на Елене, и мы сможем отправиться домой на Итаку, — сказал Ментор.

— На Итаку? — фыркнул Одиссей. — Я уже несколько недель не слышал, чтобы кто-то из вас упоминал Итаку. Вы все были так заняты, поглощая еду Тиндарея и запивая ее его вином, что я уже подумывая, не забыли ли вы про наш дом. А у меня каждый день болело сердце, когда я думал об этом маленьком острове. Каждый день с тех пор, как мы покинули его! Не смейте говорить со мной о доме, раз вы уже выбросили его из своих сердец.

Лицо Ментора потемнело от гнева, хотя он не стал опровергать обвинения.

— Я могу вытерпеть твои обвинения, Одиссей, потому что ты — мой друг, а когда-нибудь станешь моим царем, — заявил он. — И в твоих словах есть правда, которую не станет отрицать ни один итакиец. Но есть и другая правда. Тебе нужно выбрать не между Еленой и Пенелопой, а между домом и любовью. Мы действуем только ради исполнения того, что нам определили боги. Однако пока новость остается секретом, я советую тебе не решать слишком поспешно.

С этими словами он повернулся и пошел через двор ко дворцу. Галитерс похлопал Одиссея по руке, затем отправился назад, к воинам из отряда, а по пути позвал Дамастора, чтобы тот поднимался на ноги и присоединялся к остальным. Эперит уже собрался следовать за ними, но Одиссей опустил огромную ладонь ему на плечо.

— Останься на минутку, Эперит.

— В чем дело, господин?

— Ты молчал, пока говорил Ментор, но я хочу знать, что ты думаешь. Ты посчитаешь меня безумцем, если я отвергну Елену?

Эперит посмотрел через двор на членов их отряда. Галитерс как раз выкрикивал приказы. Итакийцы бросили деревянные мечи в кучу и выстроились в два ряда за командиром, затем трусцой последовали за ним и вскоре скрылись за воротами. Часть его души хотела быть с ними, наслаждаться простыми удовольствиями, получаемыми от физических упражнений, и избежать груза, который давил на плечи. Но юноша почувствовал внутреннюю борьбу Одиссея и должен был оправдать доверие царевича.

— Если ты женишься на Елене, то твоя слава распространится по всей Греции, — заговорил Эперит. — У тебя появятся могущественные союзники и средства, чтобы вернуть свою родину.

— Но если я выберу Пенелопу и смогу убедить ее выйти за меня замуж, то наша способность завоевать Итаку назад ограничится силой и властью, которую имеет Икарий. Даже предполагая, что этого достаточно, я вернусь лишь малозначимым царевичем, который в итоге станет править маленьким царством из бедных островов. Тут и выбирать нечего, не правда ли?

— Однако она станет прекрасной женой, — заметил Эперит.

Ему нравилась Пенелопа, которая всегда разговаривала с ним, если они встречались, будь то в садах или на вечерних пирах. Вначале девушка была вежливой и несколько церемонной, но это оказалась просто маска, которую она надевала в общественных местах. Однако вскоре эта маска слетела, их разговоры стали более частыми. Эперит с удовольствием узнал эмоциональную женщину, живую и энергичную, которая постоянно наблюдала за тем, что ее окружало, впитывала это и переваривала. Она была остроумной и сообразительной, даже хитрой. Юноша наблюдал, как в нескольких случаях она ловко отвергла ухаживания Малого Аякса, которому понравилась. Пенелопа обычно придумывала какой-то трюк или обман, что позволяло ей сбежать от вызывающих отвращение объятий. Эта черта подошла бы быстро сообразительному Одиссею.

— И разве оракул не сказал тебе, что следует жениться на спартанской женщине, чтобы изгнать врагов из твоего дома? — продолжал Эперит. — Пенелопа тоже спартанка, хотя тебе, возможно, придется оснастить ее щитом и копьем, чтобы освободить Итаку от Эвпейта в случае женитьбы.

Одиссей улыбнулся:

— Именно поэтому я тебе так доверяю, Эперит. Ты говоришь то, что я хочу услышать. Но ты забыл, что сказала Афина. Елена выйдет замуж за Менелая.