Рыцарь в черном плаще - Эрнест Капандю Страница 66

— Она знает не больше вас. Вас похитили не те, у которых вы были, — я в этом уверен. Вас привезли туда, но вас там вовсе не ожидали.

— Кто же меня привез в тот особняк?

— Вот этого-то я не смог узнать, и никто в особняке на улице Сен-Клод, ни хозяева, ни гости, ни слуги не знают. Мне стали известны подробности вашего пребывания в особняке лишь до того момента, как вы выпрыгнули из окна. Вспомните, что произошло дальше?

— Нет, Жильбер, с той минуты я ничего не помню: верно, со мной был припадок помешательства.

— Вы абсолютно ничего не чувствовали?

— Холодное железо, — сказала Сабина, побледнев. — Я его почувствовала и теперь как будто чувствую снова…

— А того, кто вас ранил, вы видели?

— Не видела.

— Странно, что вы его не видели, Сабина, — проговорил Жильбер после непродолжительного молчания. — Когда спустя несколько часов после ранения я увидел вас окровавленную и бесчувственную, то решил, что вы умираете. Я едва не обезумел. Мой блуждающий взгляд наткнулся на ваше окровавленное платье, которое лежало вон там между камином и шкафчиком. Руководствуясь скорее инстинктом, нежели разумом, я схватил платье и запер его в этом шкафчике. Ключ унес с собой. С тех пор шкафчик не открывали. Вот ключ, хотите, я отопру его, Сабина? Мы вместе осмотрим ваше платье.

— Оно все еще здесь? — девушка указывала взглядом на запертый шкафчик. — Что ж, давайте посмотрим!

— Я опасаюсь, Сабина, что вид кровавых пятен взволнует вас, вам станет хуже. Может, повременим?

— Нет, нет, Жильбер! — запротестовала девушка. — Со мной ничего не случится, я уверена. Доставайте платье!

Жильбер подошел к шкафчику.

Открыв шкаф, Жильбер вынул одежду, которая была на Сабине в день преступления.

— Подайте ее мне, — сказала молодая девушка, — я хочу рассмотреть ее сама.

Порыв души будто придал ей физических сил. Сабина села на постели и прислонилась к изголовью.

— Вот платье, — сказал Жильбер.

Сабина взяла его. Юбка была цела, корсаж же оказался разорван и испачкан кровью. Жильбер изучил с величайшим вниманием каждую деталь платья, вывернул карман, расправил все складки.

— Нет ничего такого, что могло бы помочь нам, — сказал он.

Все другие части одежды были рассмотрены столь же внимательно, на стуле у кровати остались лишь башмаки и чулки.

— Один чулок разорван, — сказал Жильбер, — есть у вас царапина на ноге?

— Не знаю.

— Вот тут, повыше, разорвано еще.

— В самом деле…

— Другой чулок цел. Сабина, значит, вы были ранены еще и в ногу.

— Не знаю. Посмотрите.

Девушка высунула правую ногу из-под одеяла.

— Вы были ранены! — горячо сказал Жильбер. — Вот шрам, соответствующий разорванному месту на чулке, другой шрам на икре.

Жильбер поспешно взял со стула башмаки.

— Первый башмак разрезан чем-то острым. Подошва тоже разрезана. Может, вы наступили на какой-либо острый предмет?

— Не припоминаю.

Жильбер внимательнейшим образом рассматривал обувь девушки.

— Может, вы поранили ногу, выскочив из окна? Впрочем, это маловероятно, поскольку чулок разорван не снизу вверх, да и вы не ушибли бы этого места на ноге, — заключил он. — Разрешите мне взять этот башмачок, может быть, он мне понадобится!

— Господи! — вздохнула Сабина. — Как же все это объяснить?

— А в вашем прошлом не случалось ли чего-либо необычного, что навело бы нас на след?

— Кажется, нет, Жильбер.

— Вы были кем-либо любимы?

— Отцом, братом, Нисеттой и вами.

— А другими людьми?

— Я никогда не замечала этого.

— Вы молоды, очаровательны, вас просто нельзя не полюбить.

— Что вы предполагаете, Жильбер?

— Возможно, какой-нибудь отвергнутый обожатель, бездушный негодяй, чтобы отомстить за вашу холодность решил погубить вас. Вспомните, Сабина.

— Я вспоминаю, Жильбер, но ничего не могу вспомнить. Я всегда так холодно принимала своих поклонников, так мало обращала внимания на тех, кто пытался прельстить меня разговорами о любви, что не помню никого из них.

— Вы никогда не замечали, что кто-нибудь смотрит на вас с ненавистью?

Сабина вздрогнула.

— Да, — сказала она, — такое случалось со мной дважды.

— Где и как?

— Первый раз в театре, я была там с отцом.

— Давно?

— Год назад, как раз на масленицу…

— До или после нашей первой встречи?

— После, — ответила, краснея, Сабина. — Потому что я держала в руках в театре букет фиалок, который вы мне подарили.

— Как все происходило?

— Во время спектакля я заметила в партере напротив нас мужчину, сидящего спиной к сцене и пристально смотревшего на меня. Сначала я не придала этому значения, но он все время оставался неподвижен и глядел на меня в упор, не отводя взгляда. Его настойчивость раздражала меня.

— Припомните, как он выглядел.

— Высокого роста, крепкого сложения с невзрачным лицом и одет как дворянин.

— Вы узнали бы его, если вновь увидели?

— Безусловно.

— А потом вы его встречали?

— Только однажды в саду Тюильри.

— Давно?

— За несколько дней до той ночи…

— Но почему вы мне ничего не рассказали об этом человеке, Сабина?

— А что я могла рассказать? Мы встретились в Тюильри, он опять посмотрел на меня очень пристально и ушел, не сказав мне ни слова.

— Он был один?

— Да.

— Вы никогда не получали никаких писем, о которых не сообщали вашему отцу?

— Несколько раз мне приходили письма, но я распечатывала только ваши и Ролана.

— А остальные кто распечатывал?

— Отец, он часто смеялся, читая их, а потом бросал в огонь.

— Словом, ничто в вашей жизни, за исключением взглядов этого человека, не кажется вам странным?

— Ничто. Я всегда жила спокойно и счастливо.

Жильбер встал.

— Сабина, наш разговор вас утомил, я это вижу по выражению вашего лица. Вы должны отдохнуть. Завтра я приду к вам, а до тех пор, может быть, найду, какой-нибудь способ узнать правду.

Сабина протянула свою маленькую ручку, Жильбер пожал и нежно поцеловал ее.