Книга нечестивых дел - Элль Ньюмарк Страница 69

— Конечно. — Мужчины обнялись. Помпонацци высморкался в салфетку, а дож тем временем хлюпал носом себе в воротник. Не переставая всхлипывать, они, поддерживая друг друга на непослушных ногах, направились к двери — точь-в-точь объятые вселенской тоской инвалиды. Как только они скрылись, слуги на лестнице дали волю веселью. Карий глаз Безобразной герцогини моргнул, и из-за картины послышался приглушенный гогот.

Вечером мне приказали отнести в спальню дожа стакан имбирного отвара, чтобы успокоить желудок. А на следующий день подавленный профессор, с опухшим лицом и покрасневшими глазами, вернулся в Падую.

Мы сделали все, что было в наших силах.

Но лучше бы старший повар вообще ничего не делал.

Мысленно возвращаясь к событиям, последовавшим за обедом философа и дожа, я прихожу к выводу, что повинен в них не только синьор Ферреро, не удержавшийся и затеявший свои хитрые кулинарные эксперименты, но и я, рассказавший о них Марко. Теперь я это понимаю, по тогда думал, что мы просто вместе посмеялись над тем, как дож и его ученый гость заливались плачем словно младенцы и все перемазались в пудинге. Я не виделся с Марко больше месяца — избегал и его, и Франческу из-за их требований. Но решил, что смешной рассказ может снять напряжение в наших отношениях с Марко.

В субботу я принес своему товарищу вареные куриные шеи, которые вытащил из горшка с полуфабрикатами. Мяса в них было не много, но зато они вкусно пахли. И пока он обсасывал маленькие круглые кости, я потешал его рассказом про Помпонацци.

— Видел бы ты это, Марко. Служанки до сих пор смеются.

Он положил куриную шею и посмотрел на меня.

— Так говоришь, оплакивали каплуна?

— Заливались слезами как дети, завывали словно коты. Все лица выпачкали в пудинге и джеме.

— Подозрительно.

— Забавно.

— Нет, как и все, связанное с твоим старшим поваром, — подозрительно.

Черт! Как он мне надоел!

— Марко, куда подевалось твое чувство юмора? Еда изменила настроение людей. Что тут такого? У синьора Ферреро есть травы, которые способны на это.

— У него есть не только травы. У него есть опиум.

— Для супа.

— Ерунда, — упрямо гнул свое Марко. — Он что-то задумал.

— Перестань! — Он даже не улыбнулся, когда я рассказывал, какими смешными были дож и его рыдающий гость. — Старший повар пользуется своими рецептами, чтобы защитить определенных людей.

— Определенных людей? Твой старший повар выбирает, кого спасти, а кем пожертвовать?

Вопрос заставил меня задуматься. Многие из гостей дожа начинали свой визит за столом, а кончали в подземелье, и лишь в некоторых случаях еда предотвращала угрозу. Синьор Ферреро захотел, чтобы философ из Падуи продолжал развивать свои бредовые идеи. Но когда в другой раз дож отправил в застенок известного фальшивомонетчика, только пробормотал: «Поделом».

— Старший повар знает, что делает, — наконец ответил я.

— Не сомневаюсь. Он знает много всяких вещей.

Мне не понравился коварный тон Марко.

— Забудь обо всем, что я сказал, — попросил я.

— Никогда.

Ночью я лежал на соломенном матрасе, гладил Бернардо и слушал доносившиеся с улицы музыку и голоса. Стал представлять, как Франческа касается кончиками пальцев моего лица, и вскоре задремал, но сон был неглубоким и тревожным. Задолго до рассвета я очнулся, разбуженный видением любимой в рубашке, хотел приласкать кота, но рука натыкалась только на мешковину матраса. Улица притихла, зато в спальне раздавался мощный храп.

— Бернардо! — Кот исчез.

Я сел, протер глаза и натянул штаны. Босиком прошел вдоль спальни и шепотом позвал:

— Кис-кис-кис… Бернардо.

Дверь оказалась открытой, но в этом не было ничего необычного. Часто последний слуга добирался до постели настолько уставшим, что не имел сил закрыть ее как следует. Я выглянул на лестницу и снова тихонько позвал:

— Бернардо.

Шагнул вниз и на середине лестницы увидел кота — нахохлившегося, как большой меховой шар. Он посмотрел на меня и моргнул.

— В чем дело? Ты что-то услышал?

Кот скользнул вниз по лестнице, я последовал за ним.

Не успел я дойти до низа, как послышался щелчок. Что это? Закрылась дверь? Защелкнулся замок? Я сделал еще шаг и вгляделся в темноту на кухне. За одним из окон потрескивала масляная лампа. Мечущееся на ветру тусклое, неверное пламя осветило пробирающуюся к задней двери фигуру. Спустившись на цыпочках с лестницы, я догнал незнакомца и набросился на него сзади. Он вскрикнул, и мы упали на пол. Я уже занес кулак, чтобы ударить непрошеного гостя, но тот воскликнул:

— Лучано!

— Марко? — Неужели он настолько безрассуден, что забрался во дворец дожа?

— Отцепись, дурья твоя башка!

— Что ты здесь делаешь?

— То, на что ты бы никогда не решился. — Марко полез за пазуху и показал мне маленький тряпичный сверток. Развязал на разделочном столе, и я увидел, что он украл в шкафчике старшего повара: несколько сушеных листьев, сморщенный цветок, зерно и стручок. Порошок и травы он насыпал в два кусочка промасленной бумаги и закрутил концы. Ничего, кроме трав и специй. Старясь скрыть облегчение, я наклонился и потрогал пальцем сухие листья.

— И что ты собираешься с этим делать, болван? Будешь готовить обед?

— Отнесу абиссинке. Завтра я выясню, что задумал твой старший повар. И спрошу у нее, где находится Руфина. — В его глазах светилась надежда.

— Абиссинке? Каким образом ты собираешься с ней расплатиться?

Он звякнул монетами в кармане и кивнул в сторону кладовой со специями. Значит, взял деньги из серебряной коробки, о которой я ему рассказывал.

— О Боже, Марко…

— Ты сам говорил, что пропажу нескольких монет никто не заметит.

Я сразу понял, что нельзя ему позволить идти к абиссинке одному. Пусть Марко украл только травы и специи, но неизвестно, что он вообразит и напридумывает. В человеческой природе видеть и слышать то, что хочется увидеть и услышать. Я обязан защитить старшего повара.

Даже если бы я хотел получить совет, у меня не осталось времени. Наступало воскресенье — выходной синьора Ферреро. Следовательно, мне предстояло разбираться с Марко самому.

— Все это глупость, — сказал я. — Но меня интересует абиссинка. Я пойду с тобой.

Марко улыбнулся.

— Я знал, дурья твоя башка, что ты согласишься. Зайду за тобой утром. Прихвати мне что-нибудь на завтрак. — Он хлопнул меня по плечу и исчез за дверью.