Исполнитель - Сергей Горбатых Страница 7

– Сашенька, сама я неоднократно думала на эту тему. Ты очень умный, всесторонне одарённый, душевно ранимый человек. Чем ты сможешь заниматься, живя в эту эпоху ужасного репрессивного большевистского режима? Полагаю, что только научным трудом! Я уверена, что в будущем из тебя мог бы получиться выдающийся филолог, лингвист, историк. Подумай над моими словами!

В середине июня из милиции Зинаиде Ивановне пришла повестка. Прихватив с собой ставший уже привычным пузырёк с валерьянкой, она почему‑то попрощалась с Сашей и ушла. Вернулась неожиданно быстро, вся заплаканная.

– Мама, ну, рассказывай! – кинулся к ней сын.

– Всё, Сашуля, нет у тебя больше дяди, а у меня брата, хоть и троюродного! – горько произнесла Зинаида Ивановна и принялась шумно сморкаться в носовой платок.

– Так что случилось? – нервничая, спросил Саша.

– Сказали, что Николай умер в камере от разрыва сердца. Уголовное дело в отношении его закрыто. Я им тоже, говорят, уже не нужна! – тихо, как бы про себя, сказала Зинаида Ивановна.

– Кому это им не нужна? – не понял Саша.

– Милиции, следователям и всем этим… Убийцам! – горько прошептала мама.

– Да это же замечательно! – радостно подумал Саша. – Ну, умер дядя Николай, что же теперь поделаешь? Самое главное – маму трогать теперь не будут. И не придётся мне писать в анкетах, что моя мать была под следствием!

Через месяц вернулся с Тамбовщины Пётр Петрович. Начальство отправило его в Ленинград в связи с резким ухудшением здоровья Когда он вошёл в комнату, Саша вздрогнул. Перед ним стоял человеческий скелет, отдалённо похожий на его отца. Зинаида Петровна, прикрыв рот платком, беззвучно зарыдала.

Отец, открыв форточку, закурил свою огромную самокрутку.

– Петя, ну тебе же нельзя! – уговаривала мужа Зинаида Ивановна. – Тебе же в санаторий срочно надо! А ты чадишь, как паровоз! Петя, брось!

– Зинуля, в санаторий я первого августа поеду. В Крым. Врачи говорят, что южные фрукты, особенно виноград, морская вода и воздух меня быстро вернут в строй. Только вот сейчас, Зинуля, одну только выкурю. Это для того, чтобы нервы успокоить.

Отец замолчал. Сидел молча, глубоко и жадно затягивался и выпускал густую струю едкого дыма в форточку.

– Ах, они сволочи! Предатели! – вдруг заорал отец и принялся бить кулаком по столу. – Как мне, Зина, бросить курить, если не могу я больше видеть, как отошли наши все руководители от заветов Ильича! Нас, рядовых коммунистов, детей наших заставляют неправильно воспитывать, народ свой обязывают голодом морить! Я такого на войне не видел! Все, а в первую очередь дети, старики, от голода пухнут и мрут, как мухи. Я был уверен, что меня партия отправила бороться с остатками кулачества. Да нет их уже, кулаков, нет! Убили их, в Сибирь сослали. Теперь ЦК кулаками и середняками объявил всех мужиков, у кого зерно для сева лежало и немного для прокорма семьи оставалось. А мы, посланцы партии, выгребали посевное, да в города его отправляли, чтобы пролетарии и их семьи с голоду не умерли. Зерно же для прокорма забирали и в колхозные амбары свозили. Весной заставили обессилевших от недоедания крестьян его посеять. Начался голод. Это разве можно видеть, как русские люди умирают, потому что ты их приговорил…

Отец не закончил. Его стал душить сильный кашель. Потом из горла пошла кровь.

– Саша, срочно позвони из телефонной будки в неотложку! – закричала мама.

– Не надо, сынок, сейчас всё пройдёт! – прохрипел отец.

Вскоре Петру Петровичу действительно полегчало. Вечером он сказал:

– Сын, давай‑ка прогуляемся с тобой по улице.

Они прошли два квартала. Пётр Петрович, похлопав Сашу по плечу, предложил:

– Давай‑ка на лавочку присядем, сынок, поговорим.

Они сели на лавочку под раскидистым кустом сирени. Пётр Петрович осмотрелся вокруг и спросил:

– Что ты после окончания школы собираешься делать?

– Буду в университет поступать на факультет иностранных языков. Хочу стать учёным‑филологом.

– Карьера учёного? – переспросил папа. – Что же, ты имеешь право на выбор. Хотя я хотел бы видеть тебя командиром нашей Рабоче‑крестьянской Красной Армии. Одно я хочу тебе, сын, порекомендовать: будет возможность – вступай в коммунистическую партию. Ей нужны честные и принципиальные молодые люди. Вы будете строить будущее нашей страны. Но вот об одном тебя прошу: держись подальше от партийных карьеристов! И никогда, слышишь меня, никогда не стремись стать руководящим партийным работником! Это не для тебя!

На следующий день Пётр Петрович, не выдержав, пошёл в гости на свой Путиловский завод. Вернулся после обеда в очень приподнятом настроении.

– Зинуля, знаешь, кого я сегодня совершенно случайно на улице встретил? Дмитрия Шубина! Помнишь, я тебе о нём много рассказывал?

– Это который у тебя был зам. командира взвода? – вопросительно ответила Зинаида Ивановна.

– Он самый! К себе на дачу приглашает. Он, оказывается, кандидат исторических наук! Декан факультета в педагогическом институте! – воскликнул Пётр Петрович.

– Да ну?! – удивилась Зинаида Ивановна.

Рано утром вся семья направилась в гости. Сначала ехали на трамвае, затем пересели на поезд. И вот он – новый дачный посёлок для нового, уже советского, поколения учёных и высокопоставленных партийных сотрудников ленинградских вузов.

Дача Шубина была небольшая, но в два этажа. Из толстых бревен.

– Вот, Дима, знакомься. Это моя семья: супруга Зинаида и сын Александр! – представил он их Шубину, невысокому, уже лысеющему, очень подвижному мужчине лет сорока с неприятными бегающими глазками.

– Очень приятно! Дмитрий Владимирович Шубин! – очень важно произнёс хозяин дачи, пожимая руки Зинаиды Ивановны и Саши своей маленькой потной ладошкой.

– Моя супруга с дочерьми вот‑вот должна приехать. Давайте я вам покажу наш дом, – предложил Шубин.

Мальцевы вежливо сопровождали Дмитрия Владимировича, который буквально вошёл в экстаз, демонстрируя свои владения.

– Дачу мне выделили в прошлом году. Вы заметили, в каком сказочном месте находится наш посёлок?

Не услышав ответа, он с важностью экскурсовода провинциального музея стал, захлёбываясь словами, рассказывать:

– Посёлок находится в старом сосновом бору! Грибы, ягоды – летом! Катание на лыжах – зимой! Недалеко расположено тихое глубокое озерцо с кристальной водой! Там мы не только купаемся, но и удим рыбу! Товарищи, а вы чувствуете, какой воздух вокруг?

Отдышавшись, Шубин принялся показывать гостиную комнату на первом этаже, кухню, печь. Потом все поднялись на второй этаж.

– Это наша спальная комната, – ткнул пальцем он в закрытую дверь. – А это спальни наших двух дочерей. А вот это святая святых – мой рабочий кабинет! Мало, кто вхож сюда, но вам, как моим почётным гостям, я разрешаю.