Точка опоры – точка невозврата - Лев Альтмарк Страница 7

Да уж, удружил мне Штрудель, что ни говори! То, к чему я никогда готов не был, так это к чтению библейских текстов. Протоколы с места осмотра преступления, показания очевидцев, листы допросов — да мало ли ещё какой писанины существует в нашей полицейской работе? Первое время, когда я только пришёл в милицию зелёным лейтенантом, меня это страшно напрягало, а потом я понял, что половина решения всех наших загадок кроется именно в этих корявых и не всегда грамотно написанных бумагах. А со временем пришёл и навык их чтения, чтобы выделять главное и необходимое.

Но сегодня я обязан изучить текст, написанный много веков назад, и ещё не известно, кроется ли в нём разгадка исчезновения этого бодрого юноши, будущего крупного знатока Торы, если верить словам его благочестивого папаши.

Что ж, засядем за изучение. Будет ли от этого польза нашему расследованию неизвестно, но мне не привыкать разрабатывать совершенно абсурдные версии, которые в итоге ни к чему не приводят. Это только в фильмах сыщики — провидцы, которых на дохлого червяка не поймаешь, — всегда чутьём определят, откуда ноги растут. А ноги чаще всего растут, если помните, не из самого приятного места…

Дважды я перечитываю присланный Лёхой библейский текст, очень напоминающий наши милицейские протоколы правонарушений, но так в итоге и не могу определить, будет ли польза расследованию от выяснения обстоятельств «злого в очах Г-да» царского деяния, да ещё многовековой давности. Единственное, что я понял из чтения, так это то, что легендарный царь Давид был ещё тот ходок, который, используя свою монаршую власть, охмурил смазливую жёнушку своего простодушного подчинённого, а его самого отправил на верную гибель. Так сказать, спрятал концы в воду. Сегодня бы такое не сошло с рук. Хотя, кто его знает, может, и сошло бы. Вполне актуальный и современный сюжет.

Но всё это пока не проливает никакого света на тайну исчезновения парнишки, который обвёл фломастером страничку с фривольными похождениями библейского царя.

Так ничего и не решив, я отправляюсь в спальню. До рассвета ещё есть время, и лучше всё-таки провести его в постели. Может, удастся задремать.

Едва я лёг, сразу же вырубился и проспал сном младенца до утра. Видно, чтение библейских текстов успокаивает и расслабляет. Даже таких неугомонных ментов, как я.

Утром меня в отделе уже поджидает Винтерман.

— Ну, что у нас нового? — интересуется он, уткнувшись в какую-то бумагу, хотя чувствую, как он тайком поглядывает на меня, видно, ожидает, выложит ли этот бывший легендарный сыскной фрукт всю подноготную исчезновения людей или его былая слава окажется пшиком.

— Ездили вчера в два адреса, откуда пропали люди, — отвечаю и уже прикидываю, что ничего лишнего говорить раньше времени нельзя, потому что потом не отвяжешься от новых вопросов, ответов на которые пока нет. — Там ничего любопытного.

— Но, может быть, уже есть какие-то предположения? Мысли? Версии?

— Рано ещё. Очень мало материала. Нужно посетить остальных.

— Неужели так уже и ничего? — не доверяет мне Винтерман.

— Пока нет.

— Какой план на сегодня?

— Четыре посещения, а потом соберёмся здесь и будем думать.

— Что-то от меня нужно? — Видимо, начальник планирует побыть в стороне от наших с Лёхой поисков, чтобы при неудаче все шишки достались лишь нам. И такое мы проходили в прежней жизни, но ведь и мне-то не привыкать к таким оборотам, так что оставим всё без внимания.

— Что-то понадобится, сразу сообщим.

После этого интерес к нашим персонам заметно уменьшается, и лейтенант сразу принимается с кем-то активно трепаться по телефону. Насколько я понял из его быстрых и отрывочных слов, дело совершенно не относится к работе.

— Господин бывший начальник, — напоминает о себе Штрудель, — может, приступим к нашим грешным делам или будем сидеть и размышлять о превратностях судьбы?

Чувствую, Лёха внимательно следит за выражением моего лица и при этом, мерзавец, чётко читает по нему все мои мысли. Значит, недаром я в своё время потрудился над воспитанием своего питомца. А ведь пришёл он на службу совсем наивным и неопытным юнцом.

— Давай дальше по списку. Кстати, ты получил ордер на обыск квартиры врача? Забыл его имя…

— Давида Лифшица, — подсказывает Лёха. — Конечно. Можем с него начать сегодня.

— Что по нему известно?

— Стандарт. Родился, учился, закончил медицинский ВУЗ на Украине, приехал в страну, сдал экзамены с третьего захода, устроился на работу. Ничего выдающегося.

— И это говорит мне бывший российский мент, который мной же обучен рыть землю под ногами и выискивать даже самую крохотную зацепку?

— Шеф! — возмущается Штрудель. — А что, Лифшиц у нас уже подозреваемый?!

— Всякое может быть, — осторожно замечаю я.

— Хорошо. Продолжу. Он не привлекался, не состоял, ни с кем не конфликтовал. Как характеризуется на работе — пока не выяснил, но позвоню и узнаю.

— Поехали к нему. — Я гляжу на Винтермана, который почти не вслушивается в наш разговор, и прошу: — Виктор, можно было бы сделать общую справочку о пропажах людей, скажем, за последний год? Короче, все висяки, что есть.

А что, пускай не расслабляется, если хочет быть в нашей команде.

— Сделаем, — бурчит Винтерман и ещё раз напоминает, — держите меня в курсе всего, что делаете. Сами отзванивайтесь, не ждите, пока искать начну.

Доктор Лифшиц жил в достаточно престижном районе, где снимал половину виллы у стариков-пенсионеров. Когда мы подъехали к вилле, нас ждали двое полицейских и с ними хозяин, бывший успешный строительный подрядчик.

— Я и сам удивляюсь, — говорит он нам, — как Давид мог куда-то исчезнуть и ничего мне об этом не сказать. На него это не похоже, он очень приличный молодой человек. Даже когда он уезжал в отпуск за границу, то всегда чётко сообщал, когда вернётся.

— Он тут один жил? — интересуюсь я. — Гости у него когда-нибудь были? Друзья, женщины…

— Ни разу не видел. Да он и бывал-то дома только по вечерам. Переночует и снова на работу. Кроме своей больничной кассы, он подрабатывал ещё в больнице, так что его нередко и по ночам не было… Женщины? Ни разу в гости не приводил.

— Он вам ни о каких конфликтах с кем-нибудь не рассказывал? Или хотя бы выражал к кому-нибудь неприязнь.

— Что вы! Давид — очень доброжелательный и вежливый молодой человек…

Хозяин открывает своим ключом дверь в квартиру доктора, и мы в сопровождении полицейских проходим внутрь.

Стандартный набор для квартиры, в которой обитает холостяк. Ничего лишнего — аккуратно сложенное в ящики шкафа бельё, одежда на вешалках, застеленная кровать, ни пылинки вокруг… Лично для меня такая стерильность хуже зубной боли. Помести меня в такую обстановку на три дня, и я на четвёртый вымру от отравления чистотой.