Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия (сборник) - Густав Эмар Страница 7

– Нет!

Но сбир, вероятно, был расположен поговорить, потому что сделал вид, будто не замечает, каким образом принята его доброжелательность, и продолжил:

– Ночи еще холодные, свежий воздух насквозь продувает карету, и я боюсь, не озябли ли вы.

– Я привык переносить и холод, и жару, – отвечал граф, – притом, если бы даже я и не вполне привык, то скоро, вероятно, должен буду привыкать безропотно встречать любые невзгоды.

– Кто знает, граф! – сказал сбир, покачав головой.

– Как! Разве я не осужден на длительное заключение в крепости?

– Так значится в приказе, исполнение которого мне поручено.

Наступило минутное молчание. Граф рассеянно смотрел на окрестности, освещенные первыми лучами солнца. Наконец он обратился к сбиру:

– Могу я спросить, куда вы меня везете?

– Можете, – отвечал сбир.

– И вы ответите на мой вопрос?

– Мне это не запрещено.

– Итак, куда же мы едем?

– На Леринские острова.

Граф внутренне содрогнулся. Эти острова уже в те времена пользовались почти столь же ужасной известностью, какую они приобрели впоследствии, когда служили тюрьмой таинственной Железной Маске, человеку, на которого было запрещено смотреть под страхом смерти.

Сбир молчал, поглядывая на графа. Тот спросил снова:

– Где мы теперь?

Сбир наклонился к окну, выглянул и ответил:

– Мы подъезжаем к Корбейлю. Здесь будут менять лошадей. Если вы желаете отдохнуть, я могу приказать остановиться на час. Может быть, вам угодно немного перекусить?

Мало-помалу графа начинала интересовать личность этого странного человека.

– Хорошо, – сказал он.

Ничего не отвечая, сбир опустил стекло и закричал:

– Эвелье!

– Что? – отозвался тот.

– Остановись у гостиницы «Золотой лев».

– Хорошо!

Через десять минут карета остановилось на улице Сен-Сир перед дверью гостиницы. Сбир вышел из кареты, граф – за ним, и оба вошли в помещение. Часть конвоя осталась на улице, остальные сошли с лошадей и разместились в общей зале.

По знаку сбира, которого, судя по всему, здесь хорошо знали, трактирщик провел посетителей в комнату на первом этаже, довольно неплохо меблированную, с камином, где жарко горел огонь.

Граф машинально проследовал за сбиром и сел на стул возле камина, слишком занятый собственными мыслями, для того чтобы придавать большое значение происходящему вокруг. Когда трактирщик оставил их одних, сбир запер дверь и, сев напротив пленника, сказал:

– Теперь поговорим откровенно, граф.

Граф, удивленный этими словами, с живостью поднял голову.

– Мы не можем терять времени, ваше сиятельство, – продолжал сбир. – Выслушайте же меня, не перебивая. Я Франсуа Бульо, младший брат мужа вашей кормилицы. Вы узнаете меня?

– Нет, – отвечал граф, с минуту пристально разглядывая сбира.

– И неудивительно, – вам было восемь лет, когда я в последний раз имел честь видеть вас в замке Бармон. Но это все не важно! Я вам предан и хочу вас спасти.

– Как я могу быть уверен, что вы действительно Франсуа Бульо, младший брат мужа моей кормилицы, и что вы не стараетесь меня обмануть? – отвечал граф, с подозрением разглядывая сбира.

Сбир пошарил в кармане, вынул оттуда несколько бумаг и подал графу. Тот машинально взглянул на них: это было метрическое свидетельство и несколько писем, удостоверяющих личность сбира. Граф возвратил бумаги.

– Как же это вы меня арестовали так кстати, как раз чтобы оказать мне помощь? – спросил он.

– Очень просто, граф! Голландское посольство просило кардинала вас арестовать. Лаффема, приближенный кардинала, хорошо расположенный ко мне, выбрал меня для приведения в исполнение распоряжения начальства. Если бы дело шло о ком-то другом, я отказался бы, но я вспомнил о милостях вашего семейства ко мне и моему брату и, воспользовавшись случаем, который мне предоставляла моя должность, решил из чувства признательности спасти вас.

– Но это совсем не легко, мой бедный друг.

– Гораздо легче, чем вы думаете, ваше сиятельство! Я оставлю здесь половину нашего конвоя, человек двадцать, с нами будет только десять.

– Гм! И это тоже порядочно, – отвечал граф, невольно заинтересовавшись.

– Это было бы много, если бы в числе этих десяти человек не было семи, в которых я уверен. Значит, следует опасаться только троих. Я давно гоняюсь за вами, ваше сиятельство, – прибавил сбир, смеясь, – и все меры предосторожности мною приняты, вы сможете убедиться в этом. Под предлогом, который нетрудно придумать, мы проедем через Тулон и там остановимся часа на два в известной мне гостинице. Вы переоденетесь монахом нищенствующего ордена и незаметно ускользнете. Я постараюсь удалить тех конвойных, в которых не уверен. Вы направитесь к пристани с бумагами, которые я вам отдам, и отбудете на очаровательном люгере под названием «Чайка», который я нанял специально для вас. Хозяин люгера узнает вас по паролю, который я вам скажу, и вы отправитесь куда пожелаете. Не правда ли, этот план прост, ваше сиятельство, и я все предусмотрел? – прибавил сбир, радостно потирая ладони.

– Нет, друг мой, – отвечал граф, с волнением протягивая ему руку, – вы не предусмотрели одного.

– Чего, граф? – удивился сбир.

– Я не хочу бежать! – отвечал молодой человек, печально качая головой.

Подобного ответа сбир вовсе не ожидал. Он посмотрел на графа с изумлением, означающим, что не понял его. Граф кротко улыбнулся и спросил:

– Это вас удивляет?

– Признаюсь, граф, удивляет, – ответил сбир с замешательством.

– Да, – продолжал де Бармон, – я понимаю, вам должен казаться странным отказ принять такое великодушное предложение. Не часто бывает, что пленник, которому предлагают свободу, добровольно остается в плену. Я должен вам объяснить такое странное поведение, и я объясню его немедленно, чтобы вы не настаивали и дали мне возможность действовать по собственному усмотрению.

– Я всего лишь ваш покорнейший слуга, ваше сиятельство. Вы, конечно, лучше меня знаете, как вам следует поступить, стало быть, вам нет никакой надобности объяснять мне ваши действия.

– Именно потому, что вы старый слуга моего семейства и даете мне в эту минуту доказательство безграничной преданности, я должен объяснить вам причины отказа, который так вас удивляет. Выслушайте же меня.

– Если вы непременно этого хотите, граф, я вам повинуюсь.

– Хорошо, садитесь возле меня. Помните, все, что я вам скажу, – тайна.