Флэшмен на острие удара - Джордж Макдональд Фрейзер Страница 8

Бог мой, ты обратился в нужный магазин, приятель. Фирма «Флэши и Ко»: мораль оптом, присмотр за пылкими и увлекающимися натурами, духовные наставления гарантируются, молитвы и исповедь по два шиллинга сверх платы. И как их угораздило меня выбрать? Ну ладно, королева, но Раглан-то должен знать, с кем имеет дело? Допустим, я герой, но мне казалось, мой беспорядочный образ жизни, скитания и пьянство — общеизвестный факт. Ей-богу, он должен знать! Возможно, тайный умысел состоял в том, что именно эти качества и требовались — и я не уверен, что это ошибка. Но самое важное — все мои хитроумные планы избежать пуль и снарядов летят в тартарары: мне предстоит состоять при штабе и нянчиться с этим немецким сосунком в дебрях Турции. Хуже просто некуда.

Я сидел, кивая, как болванчик, и глупо ухмыляясь — а что еще оставалось делать?

— Полагаю, мы можем себя поздравить, — гнул свое старый идиот. — Завтра я провожу вас во дворец и познакомлю с вашим новым подопечным. Поздравляю, капитан, и выражаю уверенность, — он с приветливой улыбкой жал мне руку, — что вы с таким же блеском оправдаете возложенное на вас доверие, как и прежде. Всего доброго, дорогой сэр.

— А теперь, — долетели до меня, пока я раскланивался, его слова, обращенные к секретарю, — вернемся к этим треклятым военным делам. Насколько понимаю, никто так и не знает, когда все начнется? Ладно, будем надеяться, что они таки решатся.

Как вы, без сомнения, уже догадались, во дворце, куда я попал следующим утром, меня ожидал удар. Раглан вел меня. Мы миновали вереницу болтливых лакеев со щетками, которые запомнились мне по предыдущему визиту вместе с Веллингтоном, и после доклада оказались в приемной, где нас ожидал принц Альберт. Там присутствовали священник и пара типичных для двора ребят в утреннем туалете, державшихся скромненько на заднем плане, а еще — по правую руку от Альберта — стоял мой юный приятель из бильярдной. Заметив его, я будто получил пинок в живот — на миг мы с ним застыли, глядя друг на друга, потом сумели овладеть собой; сгибаясь вместе с Рагланом в поклоне, я поймал себя на мысли: удалось ли им хотя бы оттереть ваксу у него с задницы?

Как я и ожидал, Альберт заговорил своим резким, с немецким акцентом, голосом; принц оставался все тем же холодным, самодовольным хлыщом, каким был двадцать лет назад, во время первой нашей встречи, с теми же жуткими бакенбардами, выглядевшими так, словно кто-то пытался выдрать их, но бросил эту затею на полпути. Он обратился ко мне, указывая на лежащий на столе бесформенный предмет.

— Што ви думать про новый шапк для Гвардия, капитан Флаш-манн?

Я сразу сообразил что к чему: эта тема не сходила со страниц юмористических газет, которые подшучивали над изобретением Е.К.В. Принц то и дело внедрял в войсках нелепицы собственного сочинения, в которых, как верноподданнейше пыталась довести до его сведения Конная гвардия, вовсе не имелось нужды. Я посмотрел на последнюю новинку: отвратного вида фуражка с длинными клапанами, и заявил, что эта штука, должно быть, окажется невероятно удобной в обращении и выглядит просто замечательно, кстати. Превосходно, первоклассно, лучше не придумаешь, и как только никто раньше не додумался! [VII*]

Принц довольно кивнул, потом говорит:

— Как я понимать, вы учились в Рагби, капитан? Ах, подождите-ка: капитан? Не возможно быть. Не полковник, нет? — и он поглядел на Раглана, который ответил, что ему в голову приходила та же мысль.

«Ладно, — думаю, — если так происходят повышения, я не против».

— Рагби, — повторил Альберт. — Это великий английский школа, Вилли, — обращается он к молокососу, — одна из тех, где юнцы вроде тебья превращаться в мужчин, как полковник Флаш-манн.

Ага, так и есть, это было похоже на нечто среднее между тюрьмой и борделем. Я стоял, приняв вид парня, который каждый день с молитвой принимает холодные ванны.

— Полковник Флаш-манн есть знаменитый воин Англии, Вилли. Хотя он такой молотой, он завывать… завоевать лавры за храбрость в Индия. Видишь? Вот, ему предстоять стать твой друг и учитель, Вилли: слушай все, что он тебе сказать; подчиняйся ему в точности и с охотой, как положено зольдат. Дисциплин есть первый закон в армия. Ты понимать, Вилли?

Бросив на меня нервный взгляд, парень впервые заговорил:

— Да, дядя Альберт.

— Очень карашо. Можешь пожать руку полковник Флаш-манн.

Парень нерешительно подошел и протянул мне руку.

— Здравствуйте, — пробормотал он, и звучало это так, будто слово было заучено им только что.

— Называй полковник Флаш-манн «сэр», Вилли, — говорит Альберт. — Это вышестоящий офицер.

Мальчишка вспыхнул, а я — ни в жизнь не скажу, как у меня хватило духу заявить подобное в присутствии такого зануды, как Альберт, но мне важнее всего было завоевать расположение юнца: не так часто у вас заводятся в друзьях принцы, и мне подумалось, что Флэши не должен дать маху.

— С разрешения вашего высочества, — говорю, — мне кажется, что вне официальной обстановки будет вполне уместно звать меня «Гарри». Привет, юноша.

Парень оторопел, потом улыбнулся. Придворные осуждающе зашушукались, Альберт сначала растерялся, потом тоже улыбнулся, а Раглан одобрительно хмыкнул.

— Ну вот, Вилли, теперь ты иметь английский товарищ. Очень карашо. Посмотришь, лучше и быть не может. А теперь иди вместе с… Гарри, — Альберт чванно улыбнулся, и придворные подобострастно замурчали. — Он познакомить тебя с твои обязанности.

За свою растраченную впустую карьеру мне пришлось провести при различных дворах немало времени, и я выработал стойкое предубеждение против венценосных особ. Сами по себе они могут быть вполне безобидным народом, но привлекают целые толпы проходимцев и висельников, и по моему собственному опыту, чем ближе ты к трону, тем больше у тебя шансов попасть на линию огня. Ей-ей, когда я сам был принцем-консортом, половина головорезов Европы пыталась меня прикончить. [12]И даже занимая более скромные посты — начальника штаба при Белом Радже, военного советника и верховного наложника при черной дьяволице Ранавалуне, чрезвычайного представителя при дворе короля Дагомеи Гезо (чтоб ему сгнить в аду) — я считал себя счастливчиком, когда отделывался только изрядно попорченной шкурой. И это неожиданное приближение к Сент-Джеймскому двору не составило исключения: роль няньки при маленьком Вилли обернулась на деле одной из самых опасных переделок.

При этом сам по себе парнишка оказался довольно приятным и привязался ко мне с самого начала.

— А ты молоток, — заявляет он, как только мы остались одни. — Правильное слово? Когда я тебя увидел, то не сомневался, что ты сболтнешь им о бильярдной, и мне влетит. Но ты ничего не сказал — вот что значит настоящий друг.

— Меньше слов — проблем не будет, — говорю я. — Но с какой стати тебе переживать за ту ночь? Я же видел, что ты отправился домой в полном порядке. Не знаю, что с тобой там дальше произошло.