Князь Кий: Основатель Киева - Василий Седугин Страница 8

Катафрактарии воевали двумя способами — лавой или клином, в зависимости от сил противника, построения его войска, места сражения. В атаку они шли всегда в сомкнутом строю, и удар был поистине сокрушающим, особенно против слабовооруженных толп полудиких племён.

Рядом с подразделением кавалерии располагалась пехота. Набиралась она в основном из бедняков, из тех, кто не имел скота, а были у них лишь кибитка да пара волов, с которыми они кочевали по степям.

Жили воины в походных палатках, питались из одного котла. Кормили сытно, в основном мясной и молочной пищей, хлебом, часто бывали рыба, овощи, фрукты. Аварский каган владел огромными плодородными землями и множеством покорённых племён, которых обирал данью, на войско средств не жалел. Раз в год платили хорошее жалованье. Договор на службу его бывший хозяин, оказывается, подписал на два года, и Кий решил его исполнить до конца, получить положенное за службу и только тогда отбыть на родину. Главное, он, Кий, свободным человеком и в войске относились к нему как к равному. Наёмников из других народов было предостаточно, все они были воинами кагана, и командиры предъявляли ко всем одинаковые требования.

Кий сдружился с аваром Мадитом, который в строю стоял от него слева. Сначала повздорили между собой из-за пустяка, даже чуть не подрались. Вспыльчивый и несдержанный Мадит полез с кулаками, но Кий успел перехватить его руку и так сжать, что тот сразу же запросил пощады. Потерев одеревеневшую руку, он весело взглянул на Кия, хлопнул его по плечу и сказал:

— Ну и силён же ты!

С тех пор они стали неразлучными друзьями.

Мадит был чернявым, с волнистыми волосами, низким морщинистым лбом и приплюснутым носом, толстыми губами и глубоко посаженными глазами, которые смотрели то весело и бесшабашно, то настороженно и зверовато. В дружбе он оказался привязчив и верен, старался быть возле Кия и при малейшем конфликте с кем-то грудью лез впереди Кия, превосходство и верховенство которого признавал беспрекословно. Они рядом садились в столовой, постели их соседствовали в палатке, вместе они чистили и поили коней в Днепре, вдвоём уходили в степь отдохнуть от службы, разговаривали или просто лежали в траве, наслаждаясь тишиной.

Мадит родился и кочевал в кибитке. У него было несколько братьев и сестёр, кажется, одиннадцать или двенадцать, но большинство их поумирали в холодных, нетоплёных кибитках, где зимой одеяла покрывались ледком, а в бураны снег залетал в кибитку и наносил маленькие сугробики. Оставшиеся в живых росли болезненными, хилыми, только Мадит отличался силой и ловкостью. Отец надеялся, что из него выйдет хороший пастух их немногочисленного стада, но он бродить со стадом по степи не любил, увязался за одной полубандитской ватагой парней, они совершали набеги на соседские стойбища, воровали баранов, устраивали пиры где-нибудь в глухих балках, жарили мясо, пили вино, пиво.

— Всё это кончилось бы тем, что нас поймали и повесили на ближайших деревьях, — рассудительно говорил Мадит. — Я уже готовился к этому. Да и другие, я думаю.

— Сбежал бы из банды.

— Попробуй! Ватажники поймают и прирежут, как барана.

— Ну и как же ты вырвался? — пряча улыбку спросил Кий.

— А подался в аварское войско, о чём нисколько не жалею, — безмятежно ответил Мадит.

Однажды, когда солнце клонилось к закату, а и» степи установилась удивительная тишина, Мадит обратился к Кию:

— Один я мотаюсь по свету. Есть где-то родственники, но вряд ли я к ним когда-нибудь вернусь. Давай с тобой побратаемся. Будет у меня живая душа на свете, о которой буду думать и заботиться.

Кий согласился. Они побратались по-аварски: в Здше смешали свою кровь с вином, опустили в неё кончики мечей, стрел, секир и дротиков. После этого Мадит прочитал молитву, и они содержимое чаши выпили. На другой день перед строем воинов Мадит вышел вперёд и объявил, что они с Кием — братья: кто тронет одного, будет иметь дело с другим...

Через полгода пришёл приказ: выступить против племени гарпиев, живших между Дунаем и Днестром. Они совершили разбойничий набег на приграничные районы, разграбили поселения земледельцев, увели скот и пленников. Каган приказал войску наказать их за этот разбой.

Быстро свернули палатки, уложили их на телеги. На них же погрузили оружие и снаряжение. Тронулись в путь не спеша. Никуда от наказания эти самые гарпии не денутся, рассуждали в войсках.

Через десять дней подошли к Днестру. На том берегу ждало многочисленное войско гарпиев. Тогда командующий аварским войском приказал двинуться вдоль реки на юг; по той стороне в том же направлении двинулись и гарпии. Однако ночью конница аваров неожиданно вернулась на прежнее место и вплавь переправилась на правый берег, заняв обширный участок. Пока противник разобрался в ситуации, пешие воины, наложив в кожаные мешки сухой хворост и другой плавучий материал, переплыли реку и выстроились в боевой порядок; следом на плотах был доставлен и обоз. Гарпии вернулись и тоже выстроились в боевую линию.

Катафрактарии построились клином. Кий был поставлен в первом ряду, слева от него стояли Мадит и ещё два воина. Сзади них находилась линия закованных в железо всадников из шести человек, далее — из восьми, десяти и так далее. Линии Кия предстояло первой ударить по врагу.

Солнце подбиралось к полудню и жгло немилосердно. Металлическое снаряжение раскалилось так, что с Кия лил пот, было тяжело дышать. Конь беспокойно переступал ногами, мотал головой. Сам Кий нервничал, хотя и старался не показывать виду. Как-никак, а это был его первый бой. Вдали он видел густые толпы воинов противника, по краям их сосредоточивалась конница, видимо, рассчитывая захватить аваров с флангов.

Но вот среди гарпиев началось движение. Кий услышал резкие и протяжные звуки рожков и труб, призывавших к атаке. И тотчас донёсся рёв толпы, даже сквозь мягкий подшлемник, закрывавший уши, он был явственно слышан, и у Кия по спине пробежали мурашки. Гарпии, вскинув вверх мечи и пики, бросились вперёд.

К Кию повернулся Мадит, сверкнул глубоко посаженными чёрными глазами, весело прокричал:

— Ух, зададим жару этим дикарям!

В битве он не впервой, им владел только азарт, страха не испытывал или умело скрывал его. Но, от подбадривающих слов Кию легче почему-то не стало.

Прозвучали звуки рожков, и аварский клин двинулся навстречу противнику, сначала медленно, но затем всё более и более набирая скорость. Кий увидел быстро приближающихся воинов с длинными пиками, на которых виднелись крюки. «Стаскивать с лошадей будут, — мелькнуло у него в голове. Он уже целился своей пикой в рослого воина, который бежал навстречу ему. Кий ударил его остриём пики прямо в плетёный круглый щит; только лёгкий толчок в руке ощутил он, когда она прошла сквозь щит в тело врага; тотчас резким рывком рванул пику с обмякшим телом и нанёс удар в другого гарпия. Первая его жертва оказалась чуть ли не у самой морды коня; под весом двух человек пика обвисла; Кий обрубил ремни спереди и сзади, и она рухнула на землю. Он заработал мечом.