Ацтек. Том 2. Поверженные боги - Гэри Дженнингс Страница 8

Поскольку окрестные леса и реки в избытке снабжают их дичью и другим пропитанием, а также шкурами и кожами, валежником и водой, рарамури в отличие от многих народов нет нужды трудиться, чтобы обеспечить себя самым необходимым. Единственная сельскохозяйственная культура, которую там выращивают, это маис, но предназначается он не столько для еды, сколько для приготовления тесгуино — перебродившего напитка, более крепкого и хмельного, чем распространенный у мешикатль октли, но не столь забористого, чем медовый чапари пуремпече.

В восточных предгорьях рарамури собирают также маленькие кактусы, которые они называют джипури, что означает «свет бога», — причины подобного названия я объясню чуть позже. Поскольку работы у этих людей мало, а свободного времени, напротив, в избытке, они имеют полную возможность проводить треть года в беззаботном веселье, напиваясь тесгуино, блаженно одурманивая себя джипури и радостно восхваляя и благодаря своих богов за их дары.

По пути в деревню я успел научиться у Тес-Дзиора некоторым словам и фразам на его языке, что позволило нам общаться более свободно. Поэтому я не стану больше упоминать наши жесты и гримасы, а буду впредь сообщать только содержание бесед. Когда мы вручили нашу добычу каким-то старым каргам, возившимся у разложенного близ реки костра, мой новый товарищ предложил посетить парную, чтобы как следует отмокнуть и помыться, тактично заметив, что, если после мытья мне захочется бросить свои рваные обноски в костер, он может дать мне чистую одежду. Я, разумеется, согласился с большой охотой.

Когда мы разделись у входа в глинобитную парилку, я слегка удивился, увидев под мышками и в промежности Тес-Дзиора кустики волос. Заметив мое удивление, он лишь пожал плечами и сказал, указав на свои волосы: «Рарамурине». Отсутствие в этих местах волос у меня удостоилось слова «чичимекаме». Он имел в виду, что у разных племен разные обычаи: рарамури отращивают обильные имакстли вокруг гениталий и под мышками, тогда как чичимеки этого не делают.

— Я не чичимек, — снова возразил я, но весьма рассеянно, поскольку мысли мои занимало иное. Из всех известных мне народов только рарамури отращивали эти совершенно бесполезные волосы. Я предположил, что это, вероятно, связано с сильными холодами, которые горцам приходится переживать каждый год, хотя трудно было понять, как это волосы, растущие в подобных местах, могут послужить защитой от холода. Потом в голову мне пришла еще одна мысль.

— А ваши женщины тоже растят подобные маленькие кустики? — спросил я.

— Конечно, — со смехом ответил Тес-Дзиора, пояснив, что рост пушка имакстли считается одним из важнейших признаков взросления.

Оказывается, у мужчин и женщин рарамури этот пушок постепенно становится волосами, не очень длинными и не доставляющими помех или неудобства, но самыми настоящими волосами. За недолгое время, проведенное мною в деревне, я успел заметить, что многие женщины рарамури, несмотря на слишком развитую мускулатуру, хорошо сложены и чрезвычайно привлекательны лицом. То есть я хочу сказать, что посчитал их привлекательными еще до того, как узнал об упоминавшейся выше отличительной особенности. А сейчас призадумался: интересно, каково это — совокупляться с женщиной, чья тепили не видна, а дразняще и маняще скрыта под волосами, подобными тем, что растут на голове?

— Ты можешь легко это узнать, — сказал Тес-Дзиора, как будто прочитав мою невысказанную мысль. — Во время игр на празднике просто выбери девушку, догони ее и проверь, что у нее к чему.

Впервые появившись в Джуаджий-Бо, я, естественно, привлек к себе настороженный интерес местных жителей, но когда я помылся, причесался и переоделся в чистую одежду из оленьей кожи, на меня уже не смотрели с пренебрежением.

С того времени, за исключением добродушного хихиканья, когда я допускал какую-нибудь нелепую ошибку, говоря на их языке, рарамури относились ко мне любезно и по-дружески. И уж мой рост, если не что-либо другое, во всяком случае привлекал ко мне задумчивые, а то и откровенно заинтересованные взгляды девушек и одиноких женщин. Походило на то, что многие из них охотно побегали бы со мной наперегонки.

А надо вам сказать, что бегали рарамури — и мужчины, и женщины, и старые, и молодые — почти беспрерывно. Все, кто уже вышел из возраста, когда учатся ходить, и еще не настолько состарился, чтобы ковылять, перемещались бегом. Эти люди бегали все время, когда не спали, не занимались каким-то делом и не были опьянены тесгуино или джипури. Они бегали друг за другом, группами и поодиночке, бегали по дну каньона или вверх-вниз по почти отвесным стенам. Мужчины обычно гнали перед собой на бегу вырезанный из твердого дерева и тщательно отполированный мяч размером с человеческую голову. Женщины, как правило, гонялись за маленьким, сплетенным из соломы обручем, держа в руках тонкую палочку, позволявшую подхватывать кольцо на бегу и бросать его дальше. Бегали они стайкой, соревнуясь, кто из них успеет поймать катящийся обруч первой. Вся эта суета и беготня казалась мне совершенно лишенной смысла, но Тес-Дзиора объяснил:

— Отчасти мы даем таким образом выход бодрости и природной энергии, но не только. Постоянный бег представляет собой непрекращающуюся церемонию, в ходе которой мы через напряжение сил и выделение пота выражаем почтение к нашим богам — Та-Тевари, Ка-Лаумари и Ма-Тиниери.

Мне трудно было представить, чтобы хоть какой-то бог мог насытиться потом вместо крови, но у рарамури таких оказалось аж трое, имена их на вашем языке звучали бы как Дед Огонь, Мать Вода и Брат Олень. Может быть, религия рарамури признает и других богов, но я слышал упоминания только об этих трех, а учитывая незамысловатые потребности обитателей лесов, этого, полагаю, им вполне достаточно.

— Непрерывный бег, — продолжил Тес-Дзиора, — показывает сотворившим нас богам, что люди, которых они создали, все еще живы, полны сил и благодарны своим творцам. Это также помогает нашим мужчинам всегда быть бодрыми и выносливыми, что необходимо для охоты да и для игр, в которых ты, я надеюсь, тоже примешь участие. Хотя и сами эти игры тоже своего рода упражнения или подготовка.

— Будь добр, скажи мне, — вздохнул я, чувствуя себя заранее усталым от того, что мне предстоит участвовать в чем-то подобном, — к чему же вы такому все время готовитесь?

— К настоящему бегу, конечно. К ра-раджипури. — Увидев изумленное выражение моего лица, он ухмыльнулся. — Сам увидишь. Это величественное завершение каждого торжества.

Праздник Тес-Гуинапуре начался на следующий день. С утра все жители деревни собрались у деревянного дома, стоявшего у реки, дожидаясь, когда появится си-риаме и подаст сигнал к празднованию. По такому случаю все надели свои лучшие, самые яркие наряды из оленьей кожи. Некоторые разукрасили лица ярко-желтыми точками или завитушками, а многие вставили в волосы перья, хотя северные птицы не могут похвастаться впечатляющим оперением. Несколько охотников-ветеранов уже вспотели, ибо облачились в свидетельства своей удачливости и удали: в шкуры кугуаров длиной до самых лодыжек, в тяжелые медвежьи шкуры или в мохнатые шубы из горных козлов.

Си-риаме вышла из дома, облаченная в пеструю шкуру ягуара, держа в руках посох с набалдашником из самородного серебра, и это ее появление поразило меня настолько, что я поднял к глазу топаз, желая убедиться в том, что зрение меня не обманывает. Зная, что здешний вождь является одновременно мудрецом, колдуном, судьей и лекарем, я, естественно, ожидал увидеть в столь важной роли величавого старца. Каково же было мое удивление, когда си-риаме оказалась очаровательной женщиной, чуть старше меня годами, казавшейся еще более привлекательной благодаря своей ослепительной улыбке.