Иоланда, дочь Черного корсара - Эмилио Сальгари Страница 8

— Я не привык повторять одно и то же, — отрезал он, словно ножом.

Морган хлопнул в ладоши, и в дверях появились Кармо и Ван Штиллер, которые, должно быть, далеко и не уходили.

— Отведите этого человека на палубу, — сказал Морган.

— Что вы хотите со мной сделать, сеньор? — взмолился испуганно дон Рафаэль. — Я маленький беззащитный человек.

— Скоро узнаете.

Оба флибустьера подхватили плантатора под руки и повели его на палубу. Морган шел следом за ними.

Увидев капитана, стоявшие на вахте корсары прибежали с фонарями.

— Спустите петлю с бизань-мачты, — шепнул им Морган.

Один из моряков быстро поднялся по линю к парусам.

— Будете говорить? — спросил Морган, обращаясь к пленнику, приставленному к бизань-мачте.

Дон Рафаэль ничего не ответил. В нем проснулась гордость испанца, и он не чувствовал себя в силах пойти на предательство. Но вдруг у него подкосились ноги, и он издал ужасающий крик. Сверху тихо спустился канат, и Кармо по знаку Моргана накинул петлю на шею плантатора и стал потихоньку ее затягивать.

— Тяни! — крикнул Морган.

— Нет... нет... я скажу все! — завопил плантатор, схватившись руками за шею.

— Как видите, я умею убеждать людей, — сказал корсар.

— В городе шестьсот солдат, — поспешно проговорил дон Рафаэль.

— Правда ли, что форт на мысу считается неприступным?

— Говорят, да.

Морган пожал плечами.

— В Портобелло тоже считали, что живут за каменной стеной, и все же мы их одолели. Вы уверены, что дочь Черного корсара в городе?

— Наверняка.

— Этой ночью вы вернетесь в Маракайбо и передадите письмо губернатору. Помните, я сумею вас отыскать и воздать по заслугам, если вы не исполните мое приказание. Подать лампу.

Вырвав страничку из записной книжки, Морган вынул карандаш из кармана и, прислонившись к стене, написал несколько строк.

— Запомните хорошенько, что тут написано, — сказал он, обращаясь к дону Рафаэлю. — Если потеряете записку, повторите губернатору все слово в слово. "Господину губернатору Маракайбо. Даю вам двадцать четыре часа на освобождение и выдачу мне дочери сеньора Вентимилья и герцогини Ван Гульд, отец которой был в свое время губернатором Маракайбо и испанским подданным.

В случае неповиновения я сравняю ваш город с землей, а если понадобится, то и город Гибралтар.

Вспомните, на что были способны восемнадцать лет назад флибустьеры, которых вели в бой Черный корсар, Пьетро Олоннэ и Микеле Баск.

Морган,

адмирал эскадры с Тортуги".

Кармо, — распорядился затем он энергично, — вели опустить на воду шлюпку с восемью гребцами и поднять на ней белый флаг. Они отвезут этого сеньора в Маракайбо.

— Мне с Ван Штиллером сопровождать?

— Вам надо отдохнуть, оставайтесь на борту. Ступайте, сеньор, и помните, что ваша жизнь висит на волоске. От вас самого зависит теперь ее спасение.

С этими словами Морган вернулся к себе в каюту, а бедняга плантатор перешел в шлюпку, которую уже спустили на воду.

По прошествии двадцати четырех часов на пиратские корабли, все еще стоявшие на якоре, не поступило никаких известий, но что хуже всего — не вернулась и шлюпка, хотя море по-прежнему оставалось спокойным и дул попутный ветер.

Глубокое волнение охватило пятьсот корсаров, составлявших пиратский флот. Все боялись, что испанцы в Маракайбо не посчитались с белым флагом, поднятым на шлюпке, как это не раз случалось в прошлом.

Даже Морган, обычно всегда спокойный, стал обнаруживать признаки явного раздражения — он все время хмурил лоб и нетерпеливо расхаживал по палубе.

Кармо и Ван Штиллер были прямо-таки вне себя.

— Их схватили и повесили, — повторял первый. — Никакого уважения к нашим парламентерам. А ведь мы воюющая сторона, поскольку Испания ведет войну с Францией и Англией.

— Капитан за них покарает, дружище Кармо, — успокаивал гамбуржец.

Прошло еще двенадцать часов в бесполезном и нетерпеливом ожидании. Морган с согласия Пьера Пикардца, своего помощника по командованию эскадрой, собирался уже отдать приказ о снятии с якоря, но тут в лучах заходящего солнца появилось утлое каноэ с каким-то человеком, тщетно старавшимся направить свою лодку в узкую бухту.

Навстречу ему была выслана шлюпка с двенадцатью матросами, и через двадцать минут усталый гребец предстал перед Морганом на адмиральском корабле.

Узнав в нем одного из восьми флибустьеров, которым было поручено препроводить плантатора в Маракайбо, моряки не смогли сдержать возгласов удивления и ярости.

— Где твои товарищи? — спросил Морган после того как несчастный, едва державшийся на ногах, опрокинул кружку рома.

— Повешены, капитан, — ответил флибустьер. — Висят на семи виселицах, воздвигнутых на Пласа Майор на том самом месте, где восемнадцать лет назад висел брат сеньора Вентимилья.

В глазах адмирала сверкнула молния.

— Повешены! — вскричал он ужасным голосом.

— По приказу губернатора.

— Невзирая на белый флаг?

— Его тут же растоптали, едва мы сошли на берег как парламентеры.

— И вы не сопротивлялись?

— Сначала нам предложили сдать оружие, пообещав уважать нас как посланцев мира.

— Сволочи!.. А тебя почему отпустили?

— Отвезти ответ губернатора.

— Он с тобой?

— Вот, — сказал флибустьер, вынимая из-за пояса послание.

Выхватив его из рук, Морган впился в него глазами. В записке было всего две строчки.

"Жду в Маракайбо флибустьеров с Тортуги, чтобы повесить их всех до единого.

Губернатор Маракайбо".

Морган в гневе разорвал послание, а затем, обратившись к флибустьеру, спросил:

— А о дочери Черного корсара он ничего не сказал?

— Да, пускай забирает, если сможет.

— И заберем, — отрезал Морган.

Затем громовым голосом, донесшимся до моряков с остальных кораблей, воскликнул:

— Поднять якоря и паруса. Завтра к вечеру Маракайбо будет в наших руках.

— В Маракайбо!.. В Маракайбо!.. — донесся в ответ мощный гул голосов.

Через полчаса все восемь кораблей вышли из бухты и направились к заливу Маракайбо.

Корабль Моргана «Молниеносный», названный так в честь прославленного корабля Черного корсара, шел во главе эскадры.