«Грейхаунд», или Добрый пастырь - Сесил Скотт Форестер Страница 9

– Маленькая, – продолжал Чарли Коул. – Низкая.

Немецкая подлодка, вне всяких сомнений. И «Килинг» несется к ней со скоростью двадцать два узла. Мы заключили союз со смертью и с преисподнею сделали договор [13]. Радист комконвоя очень большой молодец, если так точно оценил расстояние по силе сигнала.

– Пеленг немного меняется, – сказал Чарли Коул. – Ноль-девять-три. Нет, ноль-девять-три с половиной. Дистанция четырнадцать миль. Должно быть, она практически на встречном курсе.

Дистанция сократилась на милю за минуту шестнадцать секунд. Как и сказал Чарли, подлодка, вероятно, идет прямо навстречу «Килингу». Ад преисподней пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем [14]. Еще пять миль за семь минут – уже меньше чем за семь, – и она будет в радиусе поражения пятидюймовок. Однако у «Килинга» всего два орудия, способных бить прямо по курсу. Лучше не открывать огонь на пределе дальности. При сильном волнении, быстро меняющейся дистанции и сомнительной точности радара вероятность попасть первым же залпом из двух орудий очень мала. Лучше выждать и дождаться, когда «Килинг» вылетит из тумана и обнаружит противника на виду на малой дистанции.

– Дистанция тринадцать миль, – сказал Чарли. – Пеленг ноль-девять-четыре.

– Право помалу, – скомандовал Краузе. – Курс ноль-девять-восемь.

Судя по всему, подлодка шла прежним курсом. Повернув, «Килинг» пойдет на перехват, и цель будет у него по левому борту, а не прямо по носу. И затем потребуется лишь небольшой дополнительный поворот, чтобы навести на нее и кормовые орудия.

– На румбе ноль-девять-восемь, – сообщил Макалистер.

– Очень хорошо.

– Прекратить шум! – внезапно рявкнул Уотсон.

Он гневно смотрел на телефониста, девятнадцатилетнего младшего матроса, насвистывающего в микрофон, который держал перед собой. По тому, как виновато вздрогнул телефонист, было видно: он и не подозревал, что насвистывает. Однако резкий окрик Уотсона прозвучал в напряженной атмосфере рубки, словно пистолетный выстрел.

– Дистанция двенадцать миль, – сказал Чарли. – Пеленг ноль-девять-четыре.

Краузе повернулся к телефонисту:

– Капитан – артиллерийскому офицеру. «Не открывайте огонь без моего приказа, если только не увидите противника».

Телефонист нажал кнопку на микрофоне и повторил приказ. Краузе внимательно слушал. Приказ был не идеальный, но единственно возможный в данной ситуации, и можно было положиться на Фипплера, что тот поймет правильно.

– Артиллерийский офицер ответил: «Есть, сэр», – сказал телефонист.

– Очень хорошо.

Мальчишка – недавний призывник, только что из учебки, однако на него возложена обязанность передавать сообщения, от которых, возможно, зависит исход боя. Но на эсминце мало постов, не требующих ответственности, и корабль должен сражаться, даже если на его борту семьдесят пять новобранцев. По крайней мере, у телефониста законченное среднее образование – минимальное требование для его поста. И только время покажет, отвечает ли он остальным требованиям – сможет ли исполнять свой долг среди мертвых и раненых, будет ли передавать приказы без запинки среди огня и разрушения.

– Дистанция двадцать тысяч, – сказал телефонист. – Пеленг ноль-девять-четыре.

Это знаменовало важный момент. То, что дистанцию называют в тысячах ярдов, а не в милях, означает, что враг почти в пределах максимальной дальности пятидюймовок. Краузе видел, как орудия поворачивают, готовясь мгновенно открыть огонь. Чарли разговаривал по внутрикорабельной связи с КП артиллерийской части и капитаном. А пеленг по-прежнему не менялся; «Килинг» шел курсом столкновения с подлодкой. Решающий момент близился. Какова видимость? Семь миль? Двенадцать тысяч ярдов? Очевидно, что-то около того. Но на эту оценку нельзя полагаться: где-то туман реже, где-то плотнее. В любое мгновение подлодка может показаться там, куда указывают орудия, и тогда снаряды полетят в цель. Подлодку надо уничтожить прежде, чем ее команда при виде эсминца успеет спуститься и задраить за собой люк, прежде чем она погрузится, выставит над собой щит из ярда воды, непроницаемый для снарядов «Килинга», как ярд стали, и вооружится невидимостью. Укройся на мгновение, доколе не пройдет гнев [15].

– Дистанция один-девять-ноль-ноль-ноль. Пеленг устойчивый ноль-девять-четыре, – сказал телефонист.

Устойчивый пеленг. Эсминец и подлодка сближаются почти с максимальной возможной скоростью. Краузе оглядел тесную рубку, напряженные лица в тени касок. Молчание и неподвижность свидетельствовали о хорошей дисциплине. Впереди комендоры сорокамиллиметрового орудия правого борта смотрели туда, куда указывали пятидюймовки. Их наверняка обдавало брызгами из-под носа «Килинга», но никто не прятался. В позах чувствовался азарт.

– Дистанция один-восемь-пять-ноль-ноль. Пеленг устойчивый ноль-девять-четыре.

Тишина еще больше впечатляла из-за того, что впервые за полтора суток умолкло пиканье гидролокатора. На скорости в двадцать два узла гидроакустика бесполезна.

– Дистанция один-восемь-ноль-ноль-ноль. Пеленг устойчивый ноль-девять-четыре.

Можно открывать огонь. Пятидюймовки застыли, устремив дула высоко за серый горизонт. Одно слово – и они выбросят снаряды вперед и вверх. Есть вероятность, что хотя бы один попадет в корпус подлодки. Одного хватит. У Краузе есть шанс. И если этот шанс упустить, вина будет на нем.

– Дистанция один-семь-пять-ноль-ноль. Пеленг устойчивый ноль-девять-четыре.

На мостике подлодки должен быть офицер и один-два матроса. Снаряд обрушится на них из тумана; только что они были живые, а в следующую секунду уже погибнут, даже не поняв, что произошло. Под ними в рубке немцы будут оглушены, ранены, отброшены к переборкам; в других отсеках команда услышит грохот, ощутит толчок, зашатается вместе с содроганиями лодки, с ужасом увидит хлещущую в пробоины воду – все это в последние мгновения до того, как лодка затонет, пуская огромные пузыри вытесненного водой воздуха.

– Дистанция один-семь-ноль-ноль-ноль. Пеленг устойчивый ноль-девять-четыре.

С другой стороны, оба снаряда могут упасть в море в полумиле от подлодки. Всплески будут ясным предупреждением. До следующего залпа она уйдет под воду – невидимая, недостижимая, смертоносная. Лучше дождаться полной уверенности. Это всего лишь радар «Сладкий Чарли».

– Дистанция один-шесть-ноль-ноль-ноль. Пеленг устойчивый ноль-девять-четыре.

Теперь в любую секунду. В любую секунду. Начеку ли впередсмотрящие?

– Цель исчезла, – сообщил телефонист.

Целых две секунды Краузе таращился на него, не понимая услышанного. Однако телефонист твердо выдержал капитанский взгляд; он полностью осознавал, что́ сейчас произнес, и не собирался брать свои слова обратно. Краузе метнулся к переговорной трубе: