Сибирская одиссея - Александр Свешников Страница 9

«День получился удачным. Я прошёл чуть больше двадцати километров и встал на островке между сухим руслом и рекой. Удалось-таки наловить хариуса. Как и запланировал — восемь штук. После восьмого оборвалась снасть. Надо было остановиться. Жадность ни к чему хорошему не приводит! Сейчас поел и буду ложиться спать. Интересно, как там у Витьки дела? Не замочил ли его дождик? Гроза целый день громыхала с той стороны, откуда я шёл…»

Писать опять не получалось. Наверное, когда-нибудь, когда эти дни станут далёким прошлым, стоит обо всём подробно рассказать. Такое не забудется никогда, в этом Андрей был уверен. Но сейчас мыслей было так много, они сбивались в какую-то неразрешимую кучу вопросов, снова сознание упорно уносило его вперёд, к предстоящим трудностям, и поэтому Андрей положил записную книжку обратно в жилетку и начал укладываться спать.

Четыре оставшихся хариуса были засолены, упакованы в полиэтиленовый пакет и придавлены камнем. Завтра он должен их съесть. Утром надо будет плотно позавтракать, ведь путь предстоит тяжёлый и долгий.

Залезая в спальный мешок, Андрей вытащил из жилетки свой перочинный ножик и заряженную ракетницу. Так всё-таки было спокойнее, хотя он прекрасно понимал, что с этим «вооружением» вряд ли сможет отразить нападение непрошеного гостя. В спальнике стало жарко. Он расстегнул молнию. Вместе со звуком молнии до слуха донёсся стук камней со стороны сухого русла. Андрей приподнялся, но ничего рассмотреть не смог, было уже совсем темно. Кто-то явно ходил неподалёку.

— Кто тут? — громко крикнул Андрей. Ему никто не ответил. Костёр уже почти погас, а разводить его вновь у Андрея не было сил.

Андрей опять лёг, надел налобный фонарик и весь превратился в слух. Сильно мешал шум реки справа. Иногда казалось, что по воде тоже кто-то периодически ходит.

Он подумал в этот момент, что очень неудобно расположился на ночлег. Ветер дул с полуострова к реке, и любопытный зверь мог не почувствовать его запаха, пока не подошёл бы вплотную. Да и вариантов отступления у Андрея не было. Берег справа заканчивался скальной стенкой, и единственным путём была река.

— Как всё плохо! — вслух сказал Андрей. Ему и вправду не нравилось его положение. Но потом всё же здравый смысл взял верх над страхом. Андрею нужно было спать. Спать было необходимо!

«В конце концов, отдам мишке солёного хариуса, если он голоден», — подумал он про себя.

Пугающие шорохи и стук камней Андрей слышал ещё не один раз. А когда он, наконец, начал проваливаться в сон, ему вдруг померещилось, что над ним кто-то стоит и громко дышит. Андрей зажёг налобный фонарик и резко поднялся. С лиственницы, что росла рядом, вспорхнула огромная птица, заставившая Андрея чуть ли не вскочить на ноги.

— Фу ты, зараза, пристрелю! — крикнул он ей вдогонку.

Пришлось выкурить ещё одну сигарету. Было по-прежнему жарко, душно. Сердце громко стучало, спина стала мокрой от пота. Андрей достал ракетницу и выстрелил.

— Плохо быть сумасшедшим в тайге! Сумасшедшим надо сидеть в дурдоме! — произнёс Андрей задумчиво.

Заснул он только в половине пятого утра, когда похолодало. Причиной его бессонницы, кроме ночных страхов, был неожиданно плотный ужин. Но это всё равно лучше, чем спать на голодный желудок. Восемь выловленных хариусов должны были сделать своё важное дело. С ними Андрей непременно дойдёт до лабаза.

Самым обидным было то, что они оба позабыли, как вяжутся узлы. Шнур выскальзывал из рук, путался, но никак не хотел крепиться к нижней обвязке. По лицу струился тёплый и липкий пот, от которого нестерпимо щипало глаза.

— Господи, что это за верёвка такая! — в сердцах простонал Витька. — Пойду так, без страховки!

— Не надо, Вить! Без страховки нельзя! — говорил Андрей, почему-то не слыша своего голоса и продолжая продевать замысловатые петли через карабин. А может быть, он только думал, а на самом деле ничего не говорил?

— Давай ещё раз сначала. Должна же она, в конце концов, завязаться… — и Андрей выругался так крепко, что испугался сам. Но Виктор не обращал на него никакого внимания и молча снимал с себя обвязку. Наверное, Андрей опять говорил про себя. К этому он уже привыкал. Ему приходилось принимать установленные кем-то правила игры, а заключались они в том, что он ничего не произносил вслух, будто кто-то лишил его воздуха в лёгких, и мог только думать. Вернее, он произносил эти слова, но кроме него их никто не слышал.

А Виктор тем временем уже уходил наверх, к тому месту, откуда стекал ручей. Место это очень не нравилось Андрею. Камни покатые, будто полированные. Виктор на них несколько раз поскользнулся, потом повернулся к Андрею лицом и застенчиво произнёс:

— Это ничего! Зимой тут, конечно, костей не соберёшь, а сейчас — нормально!

— Стой! — заорал ему Андрей, но по-прежнему слышал себя только он сам.

— Я немного подымусь, сделаю фотографию, я быстро… — прозвучал удаляющийся голос Виктора, скрывающегося за камнями. И Андрей вдруг почувствовал, что приближается что-то неотвратимое, какой-то ужас, воспрепятствовать которому он не в силах. Он не кричал, но у него почему-то ужасно заболело горло. Он пытался пойти за другом, но ноги его будто приросли к земле. Андрею стало плохо, он начал задыхаться. Казалось, ещё чуть-чуть, и сердце в груди разорвётся…

Усилием воли он открыл глаза и резким движением стянул с себя спальник.

Уже рассвело. Небо было чистым, без единого облачка. Солнце ещё не взошло, но за кронами лиственниц алела над хребтом яркая полоска. Сколько же сейчас времени?

Посмотрев на часы, Андрей запаниковал: без пяти девять! Вот это он поспал!

Андрей быстро поднялся. Сердце продолжало бешено стучать, а по спине стекали капельки пота.

— Ну и ночка была! — сказал он охрипшим голосом, ловя себя на приятной мысли, что произносит слова, которые слышно. — Кошмар во сне сменился кошмаром наяву!

Постепенно голова у него начала хоть что-то соображать. Ничего, он всё успеет. За час можно и позавтракать, и собраться.

— Странно, за ночь меня так никто и не сожрал! — сказал Андрей уже окрепшим голосом, не переставая искренне радоваться тому, что вновь обрёл способность говорить.

«И приснится же всякая ерунда! Так можно действительно тихо сойти с ума. Надо сейчас же успокоиться!»

Он спустился к реке и умылся. Сразу стало легче. Жизнь показалась вполне сносной, а предстоящий день постепенно обретал реальность.

На высокой лиственнице у берега уже давно старательно кричала кедровка. Когда Андрей повернул к ней голову, она на секунду замолчала, а потом, глядя ему прямо в глаза, каркнула совсем другим тоном, в котором отчётливо прозвучал вопрос:

— Кррра?

— Пошла ты! — не выдержал Андрей и, подняв камень, швырнул его в птицу.