Разреши себе мечтать. Как воспитать смелость в себе и своих детях - Уитни Джонсон Страница 10

Тогда я только начала работать ассистентом в отделе продаж акций инвестиционного банка Smith Barney. Рядом с моим столом находился «загон» – так мы называли место, где сидели недавно нанятые фондовые брокеры (преимущественно мужчины). Их работа сводилась к «холодному обзвону» [6] потенциальных клиентов с целью открытия новых счетов и продажи акций. Поскольку этим двадцати с лишним мужчинам нужно было выполнять свою норму, а их уровень тестостерона зашкаливал, они постоянно прибегали к навязчивой рекламе акций, предлагаемых на продажу.

«Не обязательно быть гением, чтобы понять, что покупка этих акций имеет смысл», – убеждали они. Сомневающихся потенциальных клиентов-мужчин они поддразнивали: «Ну же, бросайте свои помпоны и включайтесь в игру».

Первая фраза мне нравилась, но вот вторую я воспринимала как оскорбление. В средней школе я входила в команду чирлидеров, и мне нравился чирлидинг [7]. Это была важная часть моей идентичности в период учебы. А эти парни, по сути, приравнивали чирлидера к какому-то тюфяку. Тем не менее чем старше я становлюсь, тем больше мне хочется сказать, причем не мужчинам, а женщинам: «Бросайте свои помпоны и включайтесь в игру!»

Возможно, именно поэтому история Джуди Душку, ассоциированного профессора государственного управления Саффолкского университета в Бостоне, нашла во мне такой сильный отклик. Мать четверых детей, приемная мать еще четверых детей, бабушка восьми внуков, прабабушка одного внука и основатель THARCE-Gulu ( test.tharcegulu.org), Джуди совершенно определенно включилась в игру.

Джуди Душку: совершила ли я доброе дело?

Свои лучшие идеи (и мечты) я почерпнула из тех церковных песен, которые пела мне в детстве мама, когда хотела донести до меня какую-то мысль, призвать к благородному поступку или сделать выговор за проступок. Одна из любимых песен мамы начиналась с таких слов:

Совершила ли я доброе дело сегодня?

Помогла ли тому, кто в беде?

Наверное, именно поэтому я создала неправительственную организацию для жертв войны на севере Уганды, известную под названием THARCE-Gulu (Trauma Healing and Reflection Center).

На протяжении двадцати пяти лет я преподаю курс сравнительной политологии, в рамках которого рассказываю студентам и о политических процессах в Африке. В последнее время я обращаю все большее внимание на тот печальный факт, что Африка слишком часто становится местом ведения опосредованных войн за стратегически важные объекты и стратегическое господство, а также за контроль над огромными природными богатствами континента. У меня появилась цель – провести необходимые исследования и попытаться понять, как возвращаются к жизни обитатели районов, разрушенных войной, и люди, вынужденные принимать участие в военных действиях.

В период с 2001 по 2003 год (я тогда была деканом в небольшом колледже, открытом моим университетом в столице Сенегала Дакаре) я сблизилась с военными беженцами из Сьерра-Леоне и Либерии. От них я узнала о распространенной практике отъема детей (их заставляли участвовать в жестоких войнах и совершать немыслимые поступки под угрозой смерти или пыток) у матерей и захвате девочек в рабство. Некоторые девочки по несколько лет жили с лидерами повстанцев, которые били и насиловали их, использовали в качестве поварих и носильщиц, а затем убивали. Кое-кому удавалось сбежать; многие любыми путями старались защитить своих детей. Если они все-таки находили для себя «дом», на них часто ставили позорное клеймо «дети-солдаты».

В 2008 году я встретила Лину Зедригу, специалиста по международному праву и активистку, работавшую в Уганде. Она оказывала поддержку похищенным когда-то детям, особенно матерям подросткового возраста, которые стремились вернуться к нормальной жизни. Вскоре после этого я вместе со студентами отправилась в Кампалу с целью изучения политических процессов в Уганде. Лина устроила нам встречу с бывшими детьми-солдатами из Гулу, с которыми она работала. Выслушав их шокирующие рассказы, я твердо решила, что должна им помочь.

В июле 2010 года я собрала группу из тринадцати женщин из Соединенных Штатов Америки, Канады и Мексики для участия в строительстве домов в городе Гулу в Уганде вместе с бывшими жертвами войны. Эти дома предназначались людям, которые потеряли своих детей во время войны и теперь воспитывали сирот. Мы приехали туда, чтобы оказать им помощь, и, запачкав руки грязью, укладывали кирпичи из глины и делали из бамбука веревки для укрепления травяных крыш. Мы держали на руках младенцев, пели песни вместе с детьми и покупали полотняные сумки и одежду, сшитую местными женщинами. Мы восхищались их работой, смеялись и танцевали вместе с ними и плакали, когда они рассказывали о годах, проведенных в неволе, о том, что им довелось испытать и как они ждали дома своих детей, которых у них похитили.

Психологи из Гулу говорили, что возможность рассказать свою историю внимательному слушателю – один из самых действенных методов лечения психологических травм. Мы искренне надеялись на то, что наша готовность выслушать этих людей и выразить им сострадание, работая с ними плечом к плечу, внесет хотя бы небольшой вклад в их душевное выздоровление.

«Подбодрила ли я того, кто грустит? Помогла ли кому-то почувствовать себя счастливым? Если нет, значит, день прошел зря».

В перерывах между укладкой кирпича нам показывали огороды, на которых местные женщины выращивали овощи, а также школу, недавно построенную для самых маленьких детей. Люди там действительно очень бедны, но многие стараются забыть о прошлом и начать новую жизнь. Мы чувствовали себя частью их сложного пути к этой жизни.

Я не знаю, что THARCE-Gulu будет делать дальше. Несколько женщин, принимавших участие в поездке, хотят организовать свои группы и приехать еще раз. Есть также планы открыть мастерскую по арт-терапии в центре Лины, где угандийцы из Гулу и американцы будут работать вместе. Некоторые женщины решили помочь в строительстве пекарни тем матерям подросткового возраста из Гулу, которые намерены заняться бизнесом. Кроме того, есть много планов по поводу создания фильмов.

В день отъезда из Уганды я сильно отравилась и два дня пролежала в постели, испытывая приступы тошноты и тревоги. Но мной овладело чувство покоя, когда я вспомнила слова песни, которую пела мне мама: «Стала ли чья-то ноша легче сегодня благодаря моему стремлению помочь? Нашли ли больные и измученные помощь на своем пути? Была ли я там, где нуждались в моей помощи?»