Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу - Тесс Холлидей Страница 10

Ай рили рили рили вона зиг-а-зиг-a! [20]

Когда я проводила с ней время, мне было абсолютно безразлично, считают ли все остальные, что я толстая и странная.

Бо́льшую часть дней в школе я считала часы до момента, когда можно будет уйти. Я с трудом справлялась. К сожалению, первого места на школьном художественном конкурсе было недостаточно, чтобы компенсировать все предметы, которые я завалила в первом полугодии. Так отставать в учебе в частном учебном заведении, которое гордилось своими академическими успехами, было недопустимо. Посреди учебного года мою маму вызвали к директору. Он сказал, что моя успеваемость была настолько низкой, что я не могу продолжать учиться в этой школе; мой брат справлялся и мог остаться, но я должна уйти. Мама вновь приняла решение вернуть нас обоих в обычную школу. Таду понравилось в новой школе, и он в очередной раз обвинил меня в том, что я «порчу ему жизнь».

– Я не виноват в том, что ты тупая, – ныл он. – Я тебя ненавижу.

Какое-то время я считала, что мой брат прав – мои оценки были плохими потому, что я была тупой. Но так ли это было на самом деле? Нет – у меня были проблемы не с умом, а с мотивацией.

Как и большинство детей, я нуждалась в стабильности и поощрении. Годы потрясений и измывательств сверстников привели к тому, что я ушла в себя. Когда дети издевались надо мной, мне было сложно сосредоточиться. Я отключалась и не воспринимала учебный материал. Мне хотелось лишь вернуться домой и спрятаться от всего мира. Эпопея с переводом в частную школу сделала все только хуже.

Всякий раз, когда мне говорили что-то гадкое, я зацикливалась на этом. У меня сводило живот и портилось на весь день настроение, это напрямую влияло на мои отношения с близкими.

Я вернулась в Шэйди Гроув в начале 1997 года, чтобы закончить шестой класс. Там меня ожидало продолжение моего «Дня сурка» – каждый день на перемене я сидела на своей любимой лавочке и выслушивала оскорбления в свой адрес.

– Только гляньте на эти слоновьи бедра! – обращался к своим друзьям рыжий, когда они фланировали мимо меня по игровой площадке. – Осторожнее, лавку не сломай!

Я чувствовала себя абсолютно бесполезной. Мне нужна была поддержка моих родителей – чем больше, тем лучше. Мама старалась изо всех сил, постоянно напоминая, что она дала мне имя Райанн потому, что я была «уникальной». К сожалению, я не могу сказать, что мой папа тоже меня поддерживал.

В то время как большинство отцов неожиданно становятся крайне заняты тогда, когда поднимается тема полового развития их дочерей, мой отец абсолютно не стеснялся обсуждать изменения моего тела. Мы с Тадом оставались у него каждые вторые выходные; в один из таких дней по дороге в кино он дал мне «совет» касательно моего нереализованного потенциала:

«Ты симпатичная, и у тебя отличные сиськи и задница, но если бы ты похудела, ты бы стала сексуальной!»

В этой критике и объективации моей формирующейся фигуры было что-то ужасно неправильное, особенно из-за того, что озвучил ее мой отец. Я помню, что мне было очень некомфортно, но тогда я еще не осознавала, насколько неприемлемыми были его высказывания.

* * *

В конце учебного года в июле 1997 года я попрощалась с младшей школой Шэйди Гроув. В конце августа мне предстояло продолжить обучение в старшей школе Уэст Джонс, [21] и я надеялась, что смогу начать с чистого листа.

Нет – у меня были проблемы не с умом, а с мотивацией.

Мне предстояло учиться с теми же одноклассниками, но старшая школа была больше, и я пообещала себе, что попробую начать все сначала и буду оптимистичнее. Я поклялась попробовать себя в каком-нибудь виде спорта, чтобы привести себя в форму и найти друзей.

К тому моменту моя мама снова вышла замуж – за человека по имени Билл, который всегда за ней приударял; я знала его с самого детства. Я была очень рада, что мама счастлива и окружена заботой, но меня он почему-то нервировал.

Я старалась не обижаться на то, что нам с братом придется делиться маминым вниманием с ее новым мужем. Она по-прежнему была внимательной мамой и всегда думала о том, как сделать нашу жизнь комфортнее – к примеру, забирая нас из школы после уроков, она всегда брала с собой кулер с бутылками холодной воды и какой-нибудь перекус на случай, если мы проголодались.

В то лето, когда мы с братом прыгали «бомбочкой» в бассейн при многоэтажке, в которой жил папа, моей самооценке был нанесен настоящий добивающий удар. Мы с братом прекрасно проводили время, плескаясь и хихикая над папиными пронзительно-синими плавками. Мне нравилось плюхаться в воду и придумывать схемы синхронного плавания; но в тот день, прежде чем солнце успело опуститься за горизонт, я поклялась, что больше никогда не надену купальник.

Накупавшись и растянувшись на солнышке на лежаке, я призналась своему отцу:

– Я подумываю о том, чтобы заняться плаванием в школьной команде!

Я никогда не была любителем спорта, но мне хотелось попробовать себя в чем-нибудь. Папа научил меня плавать, и мне очень нравилось это занятие. Возможно, я бы могла преуспеть в школьной команде? Мой отец со мной не согласился.

– Тебе не кажется, что тебе сначала стоит похудеть? – поинтересовался он, придирчиво оглядев меня с ног до головы. – Ты крупновата для команды по плаванию.

Его критика сломила меня. Я застеснялась и прикрылась полотенцем. Если мой собственный отец считал, что с 16-м [22] размером в команде по плаванию мне делать нечего, то что же обо мне думают другие? Всепоглощающее чувство стыда затмило мое стремление делать то, что меня радует, и получать от жизни удовольствие. Следующие десять с лишним лет я не приближалась ни к бассейнам, ни к пляжам.

Надо мной уже издевались из-за моего веса в школе, но услышать упреки о лишнем весе от отца… это очень сильно на меня повлияло. С этого момента я пришла к выводу, что я слишком толстая для любого вида спорта, и не стала даже пробовать. Помимо плавания, мне нравился футбол, [23] но я слишком стеснялась себя – я не хотела снова стать объектом насмешек и обрекать себя на провал. Эта зажатость мучила меня в течение долгих лет; я смогла избавиться от нее только к двадцати пяти годам.

Оглядываясь назад, я подозреваю, что отец таким образом пытался защитить меня от издевательств со стороны детей из команды по плаванию. На самом деле он меня просто уничтожил. Родители! Осуждая своего ребенка, чтобы защитить его, вы должны понимать, какой ущерб вы можете причинить. Теперь, когда я сама родитель, я очень стараюсь реагировать адекватно, когда мой старший сын говорит, что хочет чем-то заняться. Я прекрасно осознаю, что тот, кто в детстве был жертвой жестокости, может начать так же обращаться со своими детьми, и всегда стараюсь вдохновлять его и стимулировать его интерес. Если ему внезапно захотелось заняться брейк-дансом или он решил, что станет следующим Коби Брайантом, я всегда говорю ему: «Если тебе хочется это попробовать – конечно, можно».