Нелюбимая дочь. Как оставить в прошлом травматичные отношения с матерью и начать новую жизнь - Пег Стрип Страница 10

К сожалению, ничего этого не происходит, если мать не любит свою дочь.

Поскольку поведение матери непосредственно влияет на самовосприятие ребенка, всем нелюбимым дочерям сложно взглянуть на себя объективно. Многие впитали материнское пренебрежение и уничижение, став чрезмерно самокритичными – привыкнув объяснять любую неудачу или проблему не обстоятельствами, а особенностями своей личности и чертами характера, и считая себя ничтожествами или неудачницами.

Гиперчувствительность. Для многих дочерей слова и жесты являются эмоциональными триггерами, заставляющими вспомнить, как с ними обращались в детстве. Груз неосознанного и непроанализированного прошлого мешает им идти по жизни в настоящем. Чувствительность к пренебрежительному отношению, реальному и воображаемому, и острая реакция на любую критику чрезвычайно непродуктивны и сильно осложняют жизнь. Женщина может воспринимать добродушное подшучивание как критику, одержимо прокручивать в уме случайно брошенную фразу. В силу своего детского опыта она склонна видеть тайный смысл в ничего не значащих ситуациях и ошибочно трактовать намерения и мотивы других людей.

Гиперчувствительность усугубляется неумением управлять эмоциями, что я называю «проблема Златовласки». Вскоре мы поговорим об этом подробнее.

Повторение связи с матерью во взрослых отношениях. Бессознательные паттерны – ментальные модели отношений – влекут нас к привычному. Это прекрасно для человека с надежной привязанностью: его привлекают друзья и возлюбленные, являющиеся надежными людьми, способные открыться перед другими, искренне нуждающиеся в тесных узах и наслаждающиеся ими. К сожалению, и люди с ненадежной привязанностью тянутся к тому, что им хорошо знакомо, и оказываются в отношениях, которые в конечном счете делают их несчастными, но тем не менее «комфортны», поскольку привычны.

Поиск зоны комфорта, в которой нет ничего комфортного, вынуждает нелюбимую дочь стремиться к связям, в которых она чувствует себя так же, как в детстве. «Честно говоря, я вышла замуж за свою мать, – говорит одна женщина. – Он казался полной противоположностью моей матери, но в конце концов стал обращаться со мной так же, с той же непоследовательностью, и снова я не знала, как со мной обойдутся. Как и моя мать, он был то равнодушным, то чутким, беспощадно критичным или неопределенно-одобряющим». Многие из вас согласятся, что не только эта женщина выбрала партнера по образцу матери.

Самым значимым следствием невосприимчивости и нелюбви матери является то, что ее дочь в младенчестве и детстве не учится контролировать свои эмоции. В чем это выражается и почему это важно?

Взаимодействие с матерью учит ребенка, что можно не только без всяких опасений выражать положительные эмоции – на его улыбки, агуканье и движения отвечают добротой, – но и справляться с отрицательными: страхом, одиночеством, злостью или болью. Комфорт, который дарит чуткая мать, успокаивая ребенка в минуты стресса, постепенно учит его утешаться самостоятельно. Кроха накапливает ментальные образы взаимоотношений, которые снова и снова убеждают ее, что она не одинока, ее любят и все хорошо. Исследования показывают, что дети с надежным типом привязанности, вырастая, умеют справляться с негативными переживаниями при стрессе. Ситуации благоприятного взаимодействия с заботливыми взрослыми и благополучного преодоления трудностей хранятся в мозге в форме неосознанных воспоминаний наряду с рабочими моделями отношений. Эти воспоминания помогают личности с надежной привязанностью с меньшими потерями переносить жизненные испытания, а также побуждают в кризисной ситуации обращаться за помощью. Как Златовласка в домике трех медведей искала золотую середину между слишком большим и слишком маленьким, слишком горячим и слишком холодным, так и они ищут – и находят – верную дорогу в жизни, гармонично сочетая интегрированную, цельную и независимую собственную личность с зависимостью от других, когда это необходимо.

Нелюбимая дочь этому не учится. Она вечно оказывается там, где слишком жарко или слишком холодно, и не знает, как это исправить. Когда приходит беда, мозг подбрасывает ей негативные, давящие воспоминания об отверженности и одиночестве, что лишь усугубляет нервозность. Она не умеет контролировать отрицательные эмоции и либо тонет в них, либо полностью отстраняется от собственных чувств. Тревожная Златовласка не способна перестать говорить или думать о происходящем и всегда неосознанно преувеличивает свои переживания и страхи, чтобы привлечь внимание. Избегающая Златовласка запирает эмоции на замок, убежденная, что ей никто не поможет и рассчитывать можно только на себя. Проблема в том, что в глубине души она и в это не верит.

Положительные эмоции не нужно регулировать или контролировать. Однако счастье – по крайней мере те 40 % этого состояния, над которыми, по мнению ученых, мы властны, – зависит от того, насколько успешно мы справляемся с ощущением несчастья.

Это самая страшная рана, наносимая опытом, пережитым в детстве нелюбимой дочерью, – неспособность самостоятельно регулировать эмоции и успокаиваться. К сожалению, в попытках заглушить боль от этой раны повзрослевшая нелюбимая дочь может пойти путем саморазрушения, зачастую не видя связи между своим деструктивным поведением и тяжелым детством.

В своей знаменитой книге «Голодное “Я”» (The Hungry Self) Ким Чернин исследует первичные связи между едой и женской идентичностью и между материнской заботой и эмоциональным голодом. Эти связи одновременно неуловимы и очевидны. В ответ на отношение матери дочь может начать переедать или отказываться от еды, поскольку эту сферу своей жизни она в состоянии контролировать и это становится способом «отменить» взгляд матери на мир или ее место в нем. У одних развивается расстройство пищевого поведения, требующее лечения, другие просто переносят свои сложные отношения с едой и ее связь с самовосприятием во взрослую жизнь.

Еда – сложная тема для многих дочерей, не только имеющих эмоционально недоступных матерей. В большинстве семей мать готовит пищу, и то, что она подает к столу и кому предлагает лучший кусок, позволяет ей выделять любимчиков и «козлов отпущения». В книге «Когда еда – это любовь» (When Food Is Love) Джанин Рот (дочь матери, склонной к физическому насилию, и эмоционально отстраненного отца) объясняет, что беспорядочное питание может быть актом самозащиты, панцирем, защищающим от боли. Кроме того, это способ выкроить в собственном внутреннем мире крохотный участок, который можешь контролировать. Недавние исследования на тему связи ненадежной детской привязанности с беспорядочным питанием привели к интересным открытиям. Например, Дженна Элджин и Мэри Притчард обнаружили, что если надежная привязанность имеет обратную корреляцию с беспорядочным питанием, то прямая корреляция наблюдается не при каждом типе ненадежной привязанности. Только тревожно-избегающий тип привязанности (сочетающий негативное представление о себе и негативный взгляд на других) коррелирует с булимией; представительницы избегающе-отвергающего и тревожного стилей к беспорядочному питанию не склонны.