Тайная история сновидений. Значение снов в различных культурах и жизни известных личностей - Роберт Мосс Страница 11

Сновидения считались жизненно важными. Зимой племя рассчитывало на то, что наделенные силой сновидцы смогут обнаружить, где скрывается дичь, и договориться с духами животных, чтобы те оказали поддержку людям. Также сон был прекрасным лекарством для ирокезов. На языке племени могавков слово атетшентс, буквально переводимое как «тот, кто видит сны», также используется для обозначения врача или шамана.

Ирокезы не были фаталистами в том, что касалось увиденного во сне будущего. Они разработали ритуалы и другие техники, предназначенные для того, чтобы изменить увиденные во сне грядущие события или, напротив, обеспечить их осуществление. Разыграв сценки из своих снов в рамках определенного ритуала, они могли предотвратить полную реализацию сна в будущем.

Сон, в котором содержалась реальная угроза стихийного бедствия или трагедии, требовал применения радикальных мер. Например, воин племени могавков, которому приснилось, что его схватили, пытали огнем и убили враги, обратился к своим соплеменникам с просьбой связать его и нанести ожоги раскаленными ножами и топорами – не убивая его [21].

Ирокезы понимали, что иногда духи посылают некоторым людям «большие сны», в которых содержится очень важная информация о поставленных перед ними задачах или об их окружении. Хотя такие сны могли сообщать факты первостепенной значимости о здоровье и жизни отдельного человека, многие из них были направлены на поддержание благополучия всего племени в целом. Вот почему приверженцы ирокезских обычаев начинали свой день с рассказа об увиденных ими снах.

Отец Поль Рагено записал в 1648 году: «Гуроны верят в то, что у нашей души есть собственные желания, отличные от желаний сознания. Они имеют естественную природу, но скрыты от нас самих и проявляются с помощью сновидений, передающих их суть. Когда такие желания исполняются, душа чувствует удовлетворение. Но если этого не происходит, душа становится озлобленной. Она не только препятствует здоровью и благополучию тела, но и часто восстает против него, приводя к различным болезням и даже смерти. Поэтому большинство гуронов уделяют пристальное внимание своим снам! Если, например, они видят во сне метательное копье, то стараются получить его; если видят во сне праздник, то устраивают его сразу после пробуждения. Они называют эти тайные желания души, которые находят свое выражение с помощью сновидений, ондиннонк» [22].

В обязанность всему обществу вменялось оказывать помощь сновидцам в попытках понять сообщения души, выраженные с помощью снов. Если кто-то видел очень неприятный или малопонятный сон, то обращался к опытному сновидцу – атетшентс – с просьбой помочь разобраться в его значении. Порой, если сон содержал предупреждение об угрозе смерти или болезни, все племя принимало участие в инсценировании этого сна.

Через два столетия после того, как были собраны эти свидетельства, нашедшие свое отражение в «Записках иезуитов», старейшины ирокезов рассказали этнографу Гарриет Конверс о том, что человек может потерять свою душу, если не станет прислушиваться к тому, что его душа пытается сказать ему во сне. В наказание за нежелание обращать внимание на повторяющиеся предупреждения в виде снов «свободная душа» может покинуть сновидца, и он будет продолжать жить на земле в качестве ходячего мертвеца, «лишенного своей бессмертной души» [23].

Ирокезы считали человека, утратившего связь со своими сновидениями, жертвой, у которой не осталось души. В этом случае к пострадавшему приглашали специалиста, который мог вернуть потерянные сновидения и восстановить былую жизненную энергию.

Почтительное отношение к снам в ранних ирокезских традициях предполагало проведение определенных ритуалов. Рагено пишет: «Говорят, что эти торжества проводятся, чтобы обязать душу сдержать свое слово. Они верят, что душа испытывает удовольствие, когда видит людей, совершающих определенные действия, чтобы отпраздновать благоприятный сон, и поэтому будет способствовать его скорейшему воплощению в жизнь. Если мы отказываемся чтить благоприятные сны, они могут не сбыться, поскольку рассерженная душа может отказаться от своего обещания» [24].

Утраченную душу нужно найти и вернуть своему владельцу. Коренные народы полагают, что с потерей души связаны многочисленные болезненные симптомы, депрессия, низкий уровень жизненной энергии и невезение. Одной из основных задач наиболее умелых сновидцев, шаманов, является путешествие в тот мир, где находится заблудившаяся или взятая в плен душа. Они должны забрать ее оттуда и вернуть обратно в тело страдающего человека. Предание о нишанской шаманке – яркий пример странствия во сне с целью поиска и возвращения утраченной души.

Эта история является образцом устного творчества даурских монголов и соседних народов Маньчжурии. Помимо устных сказаний мы располагаем письменными свидетельствами, которые были собраны русскими этнографами до революции 1917 года. «Предание о нишанской шаманке» является одним из величайших творений маньчжурской литературы, дошедших до наших дней. Приняв во внимание самые разные взгляды на данный источник знаний, мы можем обратиться к удивительному опыту шаманки-сновидицы, использующей свой дар для спасения даже тех душ, которые находятся в Подземном мире. Эта история начинается примерно так.

Один богатый юноша по имени Сергудай отправляется на охоту. Он убивает животных без должного почтения, ради простого удовольствия. Иногда он даже не беспокоится о том, чтобы послать своих слуг за добытыми шкурами и мясом. Он радуется, догнав взрослую самку северного оленя: ее рога больше, чем у самца. Он убивает ее своими стрелами и смеется.

Духи животных жалуются повелителю смерти Ирму Хану на нарушение существующего порядка вещей. Повелитель смерти отправляет свою тень, чтобы поразить юношу болезнью и заточить его душу в самую недоступную башню своих темных владений.

Отец юноши, богатый чиновник по имени Балду Баян, безутешен. Один чужестранец рассказывает ему о могущественной шаманке, которая живет на реке Нишан и может вернуть ему его сына. Баян сомневается: местные шаманы являются жадными шарлатанами, а чужестранец – страшный горбун в лохмотьях. Но затем странник исчезает на разноцветном облаке, и Баян понимает, что, независимо от того, спит он или нет, эта информация получена из весьма необычного источника.

Поэтому отец отправляется на поиски шаманки. Люди описывают ему ее дом на восточном берегу реки. Добравшись до западного берега, Баян смотрит на реку и видит очаровательную молодую женщину, которая купается в воде. На ней надето простое темно-синее платье без пояса, повседневный наряд обычной женщины. Переплыв на своей лошади через реку, он приветствует ее с почтением и спрашивает: «Старшая сестра, ты шаманка?»

«Это не я», – отвечает ему женщина. Она направляет его обратно на другой берег в другой дом. Когда Баян вновь пересекает реку, слуги говорят, что его обманули. Шаманы очень хитры.

Баян переплывает реку в третий раз и снова встречает молодую женщину, которая и есть шаманка. «Ты могущественная шаманка. Ты можешь вернуть мне моего сына?» Она отвечает, что должна посоветоваться с духами-хранителями, своими онггорс, которые могут принимать различные облики. Духи обещают ей свою помощь. Женщина также должна получить разрешение своей свекрови, потому что живет в племени своего мужа и обязана подчиняться его правилам, несмотря на то, что шаманка. Некоторое время назад она стала вдовой и на самом деле немного старше, чем кажется. Свекровь разрешает ей отправиться в это путешествие.