Сверхчувствительная натура. Как преуспеть в безумном мире - Элейн Эйрон Страница 11

Оборотная сторона этой особенности проявляется при повышении уровня раздражаемости. То, что вызывает умеренную нервозность у большинства людей, является источником повышенного возбуждения для СЧЛ. То, что сильно нервирует большинство людей, вызывает у СЧЛ очень сильное утомление, вплоть до достижения точки остановки, называемой трансмаргинальным торможением. Впервые трансмаргинальное торможение как явление рассмотрел на рубеже XIX – ХХ веков русский физиолог Иван Павлов, убежденный, что наиболее фундаментальное унаследованное различие между людьми проявляется в том, как скоро они достигают этой точки остановки, и что те, у кого этот процесс проходит быстрее, имеют нервную систему принципиально иного типа.

Состояние раздражительности и любого рода напряженности не любит никто, не важно, относимся мы к СЧЛ или нет. Человек чувствует себя беспомощным, весь организм предупреждает, что ему трудно, зачастую это означает невозможность эффективно функционировать. И конечно, подобное состояние может также означать опасность. Возможно, животная боязнь перевозбуждения – встроенный механизм для всех нас. Поскольку новорожденный не может ни бежать, ни бороться, ни даже распознать опасность, ему остается одно – заливаться ревом в любой новой ситуации, при любом возбуждении, чтобы взрослые пришли и спасли его.

Подобно пожарной команде, мы, СЧЛ, чаще всего реагируем на сигналы, которые оказываются ложными. Но если наша сверхчувствительность хотя бы однажды спасает жизнь, эта черта генетически оправдана. Так что да, когда наша особенность приводит к сильному напряжению и взрывам эмоций, она является помехой… и вместе с тем компонентом комплексной сделки, имеющей массу преимуществ.

Раздражителями считается все, что пробуждает нервную систему, привлекает ее внимание, заставляет нервы передать еще одну толику переносимых ими электрических импульсов. Принято считать, что раздражители исходят извне, но, конечно, могут исходить также от нашего организма (например, в виде боли, мышечного напряжения, голода, жажды, сексуальных ощущений) или иметь вид воспоминаний, фантазий, мыслей или планов.

Раздражители могут варьироваться по интенсивности (как шум – по громкости) и продолжительности. Более нервирующим раздражитель может оказаться из-за новизны, когда начинается с возгласа или другого резкого звука, а также из-за сложности – например, когда на вечеринке слушаешь четыре беседы разом плюс музыку.

Иногда представляется, что к раздражителю можно привыкнуть. Но в тот момент, когда нам уже кажется, что мы привыкли к нему и он нас не нервирует, на нас вдруг наваливается усталость, и мы понимаем почему: мы примирились с чем-то на сознательном уровне, а это «что-то» продолжает истощать нас. Даже умеренный и привычный раздражитель, такой как день в рабочей обстановке, может вынудить СЧЛ стремиться вечером к тишине. В такой момент еще один, даже самый «ничтожный» нервирующий фактор может стать последней каплей.

Нервозность осложняется еще и тем, что один и тот же раздражитель может иметь для людей разные значения. Переполненный накануне Рождества торговый центр может напомнить одному человеку радостные семейные походы за покупками и создать приятную атмосферу праздника, а у другого, который, возможно, был вынужден ходить за покупками вместе с остальными, будучи сильно ограниченным в средствах, и не знать, что выбрать, могут остаться безрадостные воспоминания о праздниках прошлого, поэтому посещение торговых центров на Рождество превратится для него в пытку.

Оценка своей сверхчувствительности

Вспомните один или несколько случаев, когда ваша сверхчувствительность спасала вас или кого-то другого от страданий, серьезных потерь и даже смерти. (В моем случае вся наша семья погибла бы, если бы я не пробудилась при первом отблеске пожара на потолке старого деревянного дома, где мы тогда жили.)

Согласно общему правилу, чем меньше мы способны контролировать раздражитель, тем больше беспокойства он внушает, и это особенно справедливо, если мы чувствуем себя чьей-то жертвой. Если музыка, которую исполняем или выбираем мы сами, чаще всего приятна, то из соседской стереосистемы она способна раздражать, а если ранее мы уже просили убавить громкость, она становится враждебным вторжением. Даже эта книга может слегка усилить ваше раздражение, поскольку вы осознаёте, что принадлежите к меньшинству, право которого не страдать от избыточной стимуляции обычно игнорируют.

Очевидно, в этом случае пользу приносят информированность и способность абстрагироваться от всех этих связей, чтобы ничто не перевозбуждало нас. Неудивительно, что так много СЧЛ интересуются духовной жизнью.

Важно не путать нервозность со страхом. Страх создает нервное возбуждение, но то же относится и ко многим другим эмоциям, в том числе к радости, любопытству или гневу. Однако мы можем также перенервничать от полуосознанных мыслей или несильных волнений, не вызывающих явных эмоций. Зачастую мы не сознаем, что именно волнует нас – например, новизна ситуации, шум или же все то, что находится у нас перед глазами…

На самом деле существует несколько способов быть в состоянии нервного возбуждения, а также способы его ощущать, и они различаются в зависимости от момента и от человека, о котором идет речь. Нервозность или нервное возбуждение может проявляться в виде румянца, трепета, сердцебиения, трясущихся рук, затуманенности мыслей, подташнивания, мышечного напряжения, появления пота на ладонях и других частях тела. Зачастую люди в подобных ситуациях не осознают появления некоторых или всех перечисленных реакций. С другой стороны, некоторые утверждают, что нервничают, однако их нервозность проявляется почти незаметно любым из перечисленных способов. Тем не менее этот термин относится к любой ситуации, для которой характерны эти ощущения и физические состояния. Как и слово «стресс», «нервозность» хорошо передает то, что нам всем известно, хоть и в разной степени. И конечно, стресс – близкий родственник нервозности: реагируя на стресс, мы нервничаем.

Заметив, что нас гложет беспокойство, мы хотим убедиться в этом и понять его источник, чтобы распознать опасность. И при этом часто считаем, что наше состояние обусловлено страхом. Мы не сознаем, что наше сердце колотится от напряженных стараний обработать чрезмерное возбуждение. Или же окружающие полагают, что мы боимся, когда замечают наше явное беспокойство, и мы соглашаемся с ними. А решив, что нам страшно, мы начинаем нервничать еще сильнее и в будущем стараемся избегать подобных ситуаций, хотя их повторение могло бы постепенно приучить нас успокаиваться. О том, как важно не путать страх с нервным возбуждением, мы поговорим в главе 5, когда речь пойдет о застенчивости.

Такая черта, как сверхчувствительность, приносит немало плодов. Ваш разум работает иначе. Пожалуйста, помните, что перечисленное далее – усредненный список, никто в действительности не обладает сразу всеми этими особенностями. Однако по сравнению с не-СЧЛ мы в большинстве своем: