Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии - Майкл Шермер Страница 12

Сознание необратимости смерти начинает зарождаться у дошкольников примерно в четырехлетнем возрасте. До того дети верят, например, что мертвые животные могут вернуться к жизни, если дать им пищу, воду, лекарство или волшебное зелье. Они видят, как умирают и оживают персонажи мультфильмов и актеры телепрограмм, и, судя по всему, представляют себе смерть как жизнь где-то еще, скажем в подземной гробнице или на небесах, где мертвые по-прежнему потребляют пищу, воду и кислород, могут видеть, слышать и спать и существуют в каком-то ином состоянии. Это представление подкрепляют родители, когда умирают бабушки или дедушки и детям объясняют, что старшие члены семьи «ушли туда, где лучше», где они по-прежнему живы и, возможно, даже «присматривают за ними». (Может быть, поэтому я надеялся, что Уилли вернется ко мне на один день.) До достижения определенного возрастного интервала дети верят, что все бессмертны. По словам психологов, в возрасте от пяти до десяти лет дети начинают распознавать пять характеристик смерти, делающих ее реальной для них.

1. Неизбежность. Все живые существа когда-нибудь перестанут жить.

2. Всеобщность. Смерть настигнет каждое живое существо.

3. Необратимость. Смерть окончательна, и, если живое существо умерло, оно уже не может вернуться к жизни.

4. Нефункциональность. Физические процессы, характерные для живых существ, прекращаются.

5. Причинность. Смерть является результатом прекращения функционирования организма.

Как и во всех стадиальных психологических теориях, временные рамки и последовательность стадий изменчивы, но к десяти годам, утверждают клинические психологи Виржиния Слотер и Майя Гриффитс, исследовавшие понимание смерти маленькими детьми, «большинство детей осмысливают смерть как, по сути, биологическое событие, неизбежно происходящее со всеми живыми существами и в конечном счете вызываемое необратимым прекращением функционирования тела» [69]. То есть мертвого нельзя воскресить. Слотер и Гриффитс предлагают следующую краткую характеристику хронологических этапов осознания смертности детьми от младенчества до десятилетнего возраста.

От младенчества до 2 лет: смерть родителя или заменяющего его лица воспринимается как потеря, переживаемая в форме сепарационной тревоги и проявляющаяся слезами или изменением привычек, например связанных с питанием, сном и активностью, однако понятие смерти отсутствует.

От 2 до 4 лет: дошкольники не осознают окончательности смерти и могут гадать, когда вернется умерший родитель, дедушка или бабушка. Их горе может выражаться в сепарационной тревоге (и боязни незнакомцев), они также могут чаще обычного цепляться за взрослых, мочиться в постель, сосать палец, плакать, устраивать истерики и даже замыкаться в себе

От 4 до 7 лет: смерть все еще воспринимается как обратимая, ведется поиск сверхъестественных способов вернуть покойного. Горе может проявляться в многократном повторении таких вопросов, как: «Что происходит, когда умираешь?» и «Как мертвые едят?». Меняются привычки, связанные с едой и сном, возможно из страха собственной смерти.

От 7 до 10 лет: в эти годы происходит переход от представления о смерти как о временном и обратимом состоянии к пониманию ее окончательности и необратимости. Дети начинают интересоваться смертью и ее причинами, хотя склонны думать, что это может случиться только со старыми или больными людьми, а также с посторонними, но не относится к ним и членам их семьи.

От 10 до 12 лет: смерть становится понятием, в большей степени относящимся к сфере рассудка, чем к эмоциональной сфере, горе может выражаться в молчании, индифферентности или отдалении от друзей и семьи.

В ходе трех экспериментальных исследований таких представлений (в том числе «биологического и психологического функционирования мертвого объекта исследования») психологи Джесс Беринг и Дэвид Бьёрклунд установили, что «дети от четырех до шести лет утверждают, что в случае смерти биологические процессы прекращаются, хотя эта тенденция более очевидна у шести−восьмилетних», как и ожидалось. Во втором эксперименте исследователи расспрашивали испытуемых от 4 до 12 лет о психологическом функционировании объекта исследования, причем «младшие единообразно утверждали, что когнитивные и психобиологические состояния сохраняются после смерти, тогда как дети старшего возраста чаще отвечали, что сохраняются когнитивные функции». Это красноречивые факты, свидетельствующие о возможном существовании когнитивной архитектуры головного мозга, отвечающей за религиозную веру в загробную жизнь, в которой биологический мертвец продолжает жить психологически (или «духовно», в религиозных терминах). Эта гипотеза была проверена и частично подтверждена в третьем эксперименте, в ходе которого детям и взрослым задавали вопросы о ряде психологических состояний. «За исключением дошкольников, не различающих большую часть психологических состояний, дети старшего возраста и взрослые чаще приписывали способность осуществлять познавательную деятельность, испытывать эмоции и желания мертвому объекту исследования» [70]. Если добавить к этому списку «душу», большинство взрослых разделяют это убеждение [71].

Даже очень маленькие дети с трудом воспринимают идею небытия ума или души. С помощью игрушек, изображающих мышку и крокодила, Беринг и Бьёрклунд рассказывали маленьким испытуемым историю, в которой крокодил съедал мышку, а затем задавали серию вопросов: «Теперь, когда мышка уже не живая, ей когда-нибудь нужно будет попить воды?», «Она все еще чувствует жажду?», «Ее мозг еще действует?», «Она еще думает о крокодиле?» Все дети без исключения стояли на том, что психологическое функционирование мышки продолжается после смерти ее тела. Опыт убедительнейшим образом доказывает, что вера в психологическую или духовную загробную жизнь естественна и интуитивна, а научная нулевая гипотеза — загробной жизни не существует и все психологические функции прекращаются с биологической смертью — противоестественна и контринтуитивна. Психолог Лесли Лэндон Мэтьюс, знаменитый отец которой актер Майкл Лэндон умер, когда ей было 30 лет, проникновенно описала концептуальные различия в рассказе о переживаниях сводных брата и сестры.