Твердость характера. Как развить в себе главное качество успешных людей - Ангела Дакворт Страница 13

Интересно, почему так происходит? Почему мы готовы обманывать себя и не думать о том, что Марк Спитц заслужил мастерство своим упорным трудом?

«Культ гения появляется благодаря нашему тщеславию и самовлюбленности, – писал Ницше. – Потому что если мы считаем, что гениями становятся по волшебству, мы не обязаны сравнивать себя с ними и убеждаться, что у нас есть недостатки… Если кого-то называют божественным, это означает, что у нас нет необходимости соперничать и состязаться с ним».

Мы превратили талант в божественный дар, и такая постановка вопроса нас вполне устраивает. Благодаря этому мы можем расслабиться и не пытаться что-либо изменить в своей жизни. И я тоже, когда только начинала преподавать, ошибочно ставила знак равенства между талантом и высокими достижениями. Я целиком сбрасывала со счетов усилия (как учеников, так и мои собственные).

Так что же такое настоящее величие? Ницше и Дэн Чамблисс пришли к одному и тому же ответу на этот вопрос. Великие дела делают «люди, думающие в одном направлении, они используют все в качестве рабочего материала, они внимательно относятся к своей внутренней жизни и внутренней жизни других людей, везде находят модели поведения и стимулы для дальнейшего развития и неустанно комбинируют все средства, находящиеся в их распоряжении».

А существует ли талант вообще? Ницше рекомендовал взять в качестве примера мастеровых, работающих руками. «Не стоит говорить о даровании и врожденном таланте! Можно назвать много имен великих людей, которые совершенно не были как-либо одаренны… Они приобрели, «наработали» свой гений (если использовать слово, которое мы часто произносим)… Все они обладали серьезным настроем хорошего рабочего, который сперва учится создавать отдельные части и только потом решается собрать из них что-то значительное. Они не торопились, потому что им нравилось хорошо делать маленькие, второстепенные вещи, а потом уже строить что-либо целое, единое и потрясающее».

* * *

На втором году обучения в аспирантуре я каждую неделю встречалась с моим научным руководителем Мартином Селигманом. Я очень нервничала в его присутствии – такое влияние Мартин оказывает на своих учеников.

Тогда ему было уже за шестьдесят, и он получил все возможные для психологов награды и отличия. В молодости он с большим успехом занимался исследованиями клинической депрессии. Позже в качестве главы Американской психологической ассоциации он дал название новому направлению: позитивной психологии – науке, которая занимается вопросами человеческого процветания.

Несмотря на то что Мартин профессионально занимается вопросами счастья и процветания, я бы никогда не назвала его радостным человеком.

Точно не помню, что именно я тогда ему рассказывала – или о том, как шла моя исследовательская работа, или о шагах, которые должна предпринять на следующей неделе… Неожиданно Мартин прервал меня:

– У тебя уже два года не было ни одной стоящей идеи.

Я уставилась на него, открыв от изумления рот. Какие еще два года? Я в аспирантуре меньше двух лет!

Тишина затянулась. Мартин сложил руки на груди.

– Можно сколько угодно заниматься анкетированием и подсчетом результатов. Тебе удается получить разрешение родителей на тестирование их детей. Да, за все это время ты сделала несколько вдумчивых наблюдений, но у тебя нет никакой теории. У тебя нет теории психологии достижений.

Снова тишина.

– Какой теории? – пискнула наконец я, даже понятия не имея, о чем я его спрашиваю.

Тишина.

– Перестань слишком много читать, иди и подумай.

Я вышла из его кабинета, вернулась в свой и расплакалась. Потом дома в присутствии мужа я поплакала еще. Я вслух и про себя проклинала Мартина, который так и не сказал мне, в чем заключается моя ошибка. И почему он не похвалил меня за то, что я делала правильно?

У тебя нет теории…

Несколько дней эти слова не выходили у меня из головы. Наконец я перестала плакать и ругаться на Мартина и села перед компьютером. Я открыла новый документ и, глядя на мигающий курсор на экране, поняла: я не сказала людям ничего, кроме того, что одного таланта в жизни недостаточно. Я и сама не разобралась, насколько и как именно связаны талант, усилие, мастерство и достижение.

* * *

Если одним талантом невозможно объяснить достижение, то чем же еще?

После того как Мартин укорил, что у меня нет теории психологии достижений, я решила ее создать. У меня накопилось более десятка толстых тетрадей с диаграммами. Более десятилетия я (иногда в одиночестве, а иногда вместе с коллегами) думала над этой теорией и вот, наконец, опубликовала статью, в которой содержались две простые формулы, объясняющие, как талант превращается в достижение.

Вот они:

Талант – это скорость, с которой человек развивает умение, прикладывая для этого усилие. Достижение – это результат использования человеком полученных умений. Конечно, значение имеют и дополнительные возможности – например, хороший учитель или тренер. Вполне возможно, что роль учителя даже важнее всех качеств самого ученика. Но моя теория не учитывает ни сторонних факторов, ни элемента удачи. Моя теория объясняет только психологию достижений. Так как и сама психология является не единственной и не всеобъемлющей наукой, то и моя теория остается незаконченной.

Но я считаю эту теорию полезной. Получается, если взять двух человек, находящихся в одинаковых обстоятельствах, то их достижения будут зависеть всего лишь от двух факторов – таланта и приложенного усилия. Талант, то есть склонность и быстрота усвоения каких-либо умений и навыков, имеет огромное значение. Однако в обоих уравнениях множителем является фактор усилия. Оно формирует навык. И именно усилие превращает полученное умение в достижение.

Позвольте мне привести вам несколько примеров.

* * *

В Миннесоте живет известный гончар по имени Уоррен МакКензи. Сейчас ему 92 года, и практически всю свою взрослую жизнь он был гончаром. В молодости он вместе женой, которая была художником, пробовал себя в самых разных видах творчества.

– Когда ты молод, то считаешь, что можешь сделать все. И мы рисовали, занимались гончарным делом, дизайном тканей, ювелиркой. В общем, думали, что можем заниматься всем по чуть-чуть. Будем во всех отношениях развитыми и разносторонними людьми, как в эпоху Возрождения…

Однако через некоторое время им стало понятно, что стоит заниматься тем, что лучше всего получается, а не оставаться любителем, балующимся десятью занятиями.

– В конце концов мы оба забросили рисование, шелкографию, дизайн тканей и сосредоточили все усилия на гончарном деле, потому что решили, что это занятие привлекает нас больше всего.