50 оттенков боли. Природа женской покорности - Карен Хорни Страница 16

Число наблюдавшихся до сих пор случаев несомненного мазохизма представляется уже довольно значительным. Будет ли мазохизм существовать наряду с нормальной половой жизнью или же полностью овладеет индивидом, будет ли лицо, страдающее этим извращением, стремиться к реализации своих своеобразных фантазий (и в какой степени) или нет, ограничится ли при этом более или менее его половая способность или не пострадает – все это зависит только от степени имеющегося в каждом данном случае извращения и от силы этических и эстетических противодействующих мотивов, равно как и от крепости физической и психической организации больного. Существенной с точки зрения психопатии и общей чертой всех этих случаев является направленность полового влечения на представления, имеющие своим содержанием подчинение лицу другого пола, и на то, чтобы испытать его насильственные действия по отношению к себе.

То, что мы говорили относительно импульсивности (затемнения мотивировки) садистских актов и, безусловно, прирожденного характера извращений, применимо и к мазохизму.

И при мазохизме мы видим градацию актов от самых отвратительных и чудовищных до просто смешных и нелепых, в зависимости от степени интенсивности извращенного влечения и от силы этических и эстетических мотивов противоположного характера. Но наиболее крайние последствия мазохизма встречают обычно сильное противодействие со стороны инстинкта самосохранения, и потому те убийства и тяжкие повреждения, которые могут совершаться в аффекте садизма, здесь, насколько по крайней мере известно до сих пор, не дополняют реальной картины болезни, хотя в мире внутренних фантазий извращенные стремления мазохистов могут иногда нарастать и до этих крайних пределов. Как и при садизме, акты, которым предаются мазохисты, совершаются некоторыми лицами в сочетании с актом совокупления, иначе говоря, носят характер подготовительных действий, другими же – как суррогат невозможного в нормальном виде полового общения. И здесь это зависит только от состояния половой способности, по большей части пониженной физически или психически вследствие извращенного направления половых представлений, и существа вопроса не касается.

а) Влечение к насильственным действиям и унижению с целью полового удовлетворения.

Наблюдение 1. Ц., 29 лет, техник, явился на прием по поводу предполагаемой спинной сухотки. Отец был нервным человеком и умер от спинной сухотки, сестра отца душевнобольная. Многие родственники отличаются крайней нервозностью и причудами.

Обследование больного позволяет констатировать половую спинномозговую и головно-мозговую астению. Ни анамнез, ни объективные симптомы не обнаруживают следа спинной сухотки. На вопрос о половых излишествах больной заявляет, что он с детства предавался онанизму. Дальнейшие расспросы выяснили следующие интересные психополовые аномалии.

Уже в возрасте 5 лет у Ц. пробудилась половая жизнь, проявляясь в сладострастном влечении как к самосечению, так и к сечению другими лицами. Определенных в смысле пола индивидов больной при этом в виду не имел. За неимением лучшего он предавался самобичеванию и с течением времени добивался таким путем извержения семени.

Уже задолго до этого он начал удовлетворять себя мастурбацией, причем каждый раз воображение его рисовало ему картины сечения.

Когда подрос, он посетил два раза публичный дом для того, чтобы быть там высеченным проституткой. Он выбрал для этой цели самую красивую девушку, но, к удивлению своему, был совершенно разочарован, так как акт сечения не привел не только к семяизвержению, но даже к эрекции.

Он узнал, что сечение представляет лишь вещь второстепенную, но что главное – это идея подчинения воле женщины. К этому выводу он пришел не в первое свое посещение публичного дома, но во второе, когда его попытка увенчалась полным успехом именно потому, что он всецело был поглощен мыслью о своем порабощении.

С течением времени, настраивая свою фантазию на мазохистские представления, он мог даже совершать половой акт также и без всякого сечения, но получал при этом лишь неполное удовлетворение, почему и предпочитал иметь половое общение мазохистским способом. Подчиняясь власти прирожденного влечения к бичеванию, он находил в мазохистских сценах удовольствие лишь тогда, когда подвергался бичеванию по ягодицам или, по крайней мере, воспроизводил в воображении подобную ситуацию. В периоды сильно повышенной возбудимости ему достаточно было одного представления о том, что он описывает красивой девушке сцены такого рода. Это вызывало в нем оргазм, и дело по большей части оканчивалось извержением семени.

Очень рано к этому присоединились в высшей степени действенные в смысле конечного эффекта возбуждения фетишистские представления. Он заметил, что его внимание приковывали и удовлетворяли такие женщины, которые носили высокие сапоги и короткую юбку (венгерская одежда). Каким путем он дошел до этого фетишистского представления, он сказать не может. И в мальчиках его возбуждает нога, обутая в высокий сапог, но возбуждение это, по его словам, чисто эстетическое, без примеси чувственной окраски, да и вообще он не замечал в себе ни разу ощущений однополого характера. Свой фетишизм пациент объясняет пристрастием к икрам, прибавляя, однако, что возбуждают его только дамские икры, скрытые в изящном сапоге. Обнаженные икры, как и вообще обнаженные женские формы, не вызывают в нем ни малейшего полового возбуждения.

Другим фетишистским представлением, но уже побочного, второстепенного значения, является для больного человеческое ухо. Он испытывает сладострастное ощущение, поглаживая красивое ухо красивого человека. С мужчинами это доставляет ему незначительное наслаждение, с женщинами – огромное.

Затем он питает слабость к кошкам. Он находит их красивыми, каждое их движение симпатично ему. Вид кошки в состоянии даже вывести его из самого подавленного состояния. Кошка представляется ему чем-то священным, более того, он видит в ней даже божественное существо! В причинах этого странного чувства он не может себе дать отчета.

В последнее время в его воображении стали возникать часто и садистские представления, содержанием которых являлось бичевание мальчика. В этих представлениях играют роль как мужчины, так и женщины, по преимуществу, однако, последние, и в этом случае наслаждения, испытываемые им, несравненно большие.

Больной утверждает, что наряду с ощущениями мазохистскими он имеет еще другие, которые он характеризует как «пажизм». В то время как его мазохистские представления и действия носят безусловно грубо чувственные характер и окраску, его «пажизм» состоит в идее, что он служит пажом красивой девушки. Девушку эту он представлял себе вполне целомудренной, хотя и пикантной, и свои отношения к ней – отношениями раба, но отношениями совершенно невинными, чисто платоническими. Идея служения пажом «чудному созданию» окрашена сладостным ощущением отнюдь, однако, не полового характера. Он испытывает при этом исключительное нравственное удовлетворение, в противоположность чувственно окрашенному мазохизму, и потому должен видеть в своем «пажизме» нечто совершенно иное.

Внешность пациента на первый взгляд не представляет никаких отклонений от нормы, но при ближайшем осмотре оказывается, что таз его чрезмерно широк, с плоскими подвздошными остями с ненормальным наклоном, безусловно женственного характера. Глаза невропатические. Ц. сообщает затем, что он часто испытывает чувство щекотания и сладострастного возбуждения в заднем проходе и что он может доставлять себе удовлетворение с помощью пальца и в этой области (эрогенная зона).