Мифологемы. Воплощения невидимого мира - Джеймс Холлис Страница 2

В. Мершавка Июль 2009

Возрастающий интерес заинтересованного российского читателя к мифологии, психодинамической психологии и духовным практикам внушает оптимизм, но не удивляет. После многих лет погружения в диалектический материализм и доминирования в психологии советского периода поведенческой и фармакологической направленности начинает просыпаться осознание движущих нами глубинных сил, которые наполняют нас жизненной энергией и вдохновением, а также придают смысл жизни или заставляют нас страдать от ее бессмысленности. При всех существующих культурных, социально-политических и технологических различиях под пластами истории и через национальные границы протекают глубинные психические потоки, которые составляют содержание нашей повседневной жизни. Наш мир очень сильно изменился, -в отличие от наших психологических процессов и структур; по крайней мере, так утверждают исследователи в области истории культуры.

Мифологема – это мифическая идея или мотив. Несколько мифологем, соединенных в единое повествование, создают миф. Миф создает нашу жизнь независимо от того, насколько мы осознаем его присутствие. Мифы – это не просто древние истории, хотя мы можем ощутить на себе их неодолимое воздействие. Мифы – это символические выражения энергии, это такие конфигурации, посредством которых нас формируют и нами движут энергетические поля. Фильм, который вы посмотрели в прошлые выходные, сон, который вам приснился прошлой ночью, история, которую вы прочитали в статье вчерашней газеты, могут послужить примерами внешнего проявления сил и энергий, которые создают нашу жизнь.

Все мы существуем в разных ипостасях на разных стадиях жизни – ребенка, родителя, в поиске или в странствии, переживаем нисхождения и восхождения, встречаемся с тьмой, со смертью, с возможностью обновления, и наша вечная психика создает такие встречи посредством первобытных энергетически заряженных форм независимо от того, признаем мы эти формы или нет. Мы не создаем мифы, – наоборот, мифы создают нас. Они могут принимать динамичную культурную форму, выражающую или направляющую наши энергии, а могут представлять собой исторически сложившиеся комплексы, которые склоняют нас к определенным решениям и создают в нашей повседневной жизни навязчивые повторения.

Я предполагаю, что книга «Мифологемы: Воплощения невидимого мира» побудит читателя подольше задуматься и поразмышлять над тем, какие силы, скрытые за чередой повседневных событий, воздействуют на его жизнь. Я надеюсь, что под влиянием этой книги каждый из нас обратится к более взвешенному размышлению над тем, какие ценности определяют нашу жизнь, откуда появились эти ценности и в какой мере они отвечают потребностям души. Хотя значение слова душа весьма расплывчато, оно представляет собой прямой перевод греческого слова psyche. Душа – это слово, означающее нашу глубинную сущность. Если воздействующие на душу мифологические формы соответствуют намерениям души, мы чувствуем прилив энергии, оживляемся и ощущаем смысл жизни. Если воздействующие на нас образы противоречат намерениям души, мы печалимся, доходя до психопатологии (что означает «выражение страданий души») и порождаем разные кошмары, которые становятся частью нашей индивидуальной истории.

На мой взгляд, первым великим современным глубинным психологом был Достоевский, написавший хорошо известную повесть «Записки из подполья». Хотя эту книгу, написанную в 1863 году, вряд ли можно отнести к приятному чтению, в ней исследуются все наши внутренние побуждения и раскрываются все наши внутренние программы. Она отрезвляет подобно ушату холодной воды и побуждает читателя к смиренному размышлению над своей жизнью и к необходимости принять на себя ответственность за нее. «Мифологемы» – это уже гораздо более современная попытка побудить нас к размышлениям над глубинными мотивами, которые пронизывают все наши истории и события. Если мы оставим без внимания эти энергетически заряженные идеи, то очень вероятно, что будем проживать чью-то чужую жизнь. Если мы не напишем свои собственные истории, то за нас их напишет кто-то другой.

Я рад состоявшейся встрече моей книги «Мифологемы» с русским читателем, я рад, что вы держите сейчас ее в руках и по-дружески вас приветствую. Осознание универсальной динамики человеческой психики напоминает нам о том, что если отбросить в сторону все культурные различия, то, в конечном счете, оказывается, что все мы одинаковы.

Джеймс Холлис 1 июля 2008 г. Хьюстону Техас, США

Что еще

В глубокой бездне времени ты видишь?

Шекспир. «Буря»

Есть… нечто [глубинное] невыразимое.

Людвиг Витгенштейн. «Логико-философский трактат»

Государь, чей оракул находится в Дельфах, не говорит и не скрывает, но знаками указывает.

Гераклит. «Фрагменты»

Все наполнено символами; мудрый человек – это человек, который в одной вещи может увидеть

другую…

Плотин. «Эннеады»

Я здесь, чтобы прочесть отметы сути вещей: всех этих водорослей, мальков, подступающего прилива…

Джеймс Джойс. «Улисс»

О чем невозможно говорить, о том следует молчать.

Людвиг Витгенштейн. «Логико-философский трактат»

Слово «миф», как практически и все остальные слова, происходит из метафоры. Слова, которые мы сейчас употребляем, стали появляться когда-то, очень давно, в результате восприятия основной сущности и удивления, порожденного опытом восприятия, которые впоследствии превратились в воплощенные речевые образы. А потому довольно интересно узнать, что этимологически слово «миф» происходит от метафоры «смотреть прищурившись».

Прищуренный взгляд предполагает, что человек видит лишь смутно, узко и фрагментарно, но в глубине души допускает, что нечто остается для него невидимым. Прищуривание – так любимое художниками-визуалистами – также упрощает и помогает раскрыть сущность. Слово «близорукость» подразумевает прищуривание из-за недостаточной ясности зрения. Кроме того, есть слово «таинство», позволяющее нам подразумевать, что многое находится за границей нашего познания. «Никому ни слова» -оксюморон, подразумевающий таинство, то, о чем знают, но не говорят открыто.

Все наши образные представления (kenning – konnen, kanny сап) проникают лишь очень на малую глубину. Поэтому миф поднимается из своей колыбели, покрытой пеленой таинства, и воспринимается нами через «тусклое стекло»: через намеки, почитание, трепет, разочарование и стремление к чему-то большему, намного большему. Такая нуминозность (от метафоры «кивать», словно что-то склоняется перед нами, признает нас, призывает нас) является нашим истоком, нашим пристанищем вдали от дома и концом нашего странствия.