Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности - Андрей Курпатов Страница 24

Например, когда вы безотносительно к чему-либо говорите«стол», всякий человек представит себе то, за чем можно сидеть, на чем можноесть и писать, то, что стоит на ножках, то, из чего он может быть сделан, то,как он может выглядеть и т.д., и т.п. Эти и, наверное, еще тысячи другихинструкций заключены в этом наипростейшем, абсолютно незамысловатом слове —«стол». И так ведь каждое слово, в каждом заложена инструкция, которой, послеакта называния, мы следуем строго и, надо признать, абсолютно слепо. Тут-тособака и зарыта! В целом, здесь возможны две существенные ошибки: во-первых, мыможем промахнуться с названием, во-вторых, мы можем также что-то напутать винструкциях. Разберем это подробно.

Вот мы рассматриваем пример со столом, а что если принять крассмотрению такие слова, как, например, «счастье», «любовь» и т.п.? У каждогочеловека найдется не один вариант толкования этого слова, а если суммироватьвсе существующие на данный счет инструкции и предписания, то катастрофа нампочти гарантирована. Что такое «любовь» и «счастье» — станет абсолютнойзагадкой! Но что же на самом деле называется этими, на первый взгляд, стольважными словами? В принципе, почти что угодно! Если же, несмотря на очевидныетрудности, мы-таки умудрились втиснуть, привязать, присовокупить эти слова кчему-нибудь, то теперь нам придется действовать в соответствии с этойавтоматически прилагаемой к ним инструкцией: преумножать, ценить, хранить,укреплять, защищать и т.п.

Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой —счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсена знала, что она — Чжуан Чжоу. Внезапно я проснулся и увидел, что я — ЧжуанЧжоу. И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он — бабочка,то ли бабочка, которой снится, что она — Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу ибабочкой, несомненно, есть различие.

Лао-Цзы

Идем дальше. Например, мы назвали «счастьем» замечательнуюдружескую вечеринку, закончившуюся, правда, тяжелой попойкой… А любовью,представьте, мы назвали тягостное чувство зависимости, возникшее у нас кчеловеку, который или возбуждал в нас сильное сексуальное влечение, непозволяя, впрочем, его реализовать; или содержал нашу персону, предлагая своепокровительство; или как-то иначе создавал у нас ощущение защищенности —чувство важное и, безусловно, приятное, однако же любовью отнюдь не являющееся.

Вместе с тем, как мы уже знаем, слово произнесенное сразу жестановится еще и инструкцией, программой действий, требующей своегонемедленного выполнения. В результате один начинает преумножать, ценить,хранить, укреплять и множить свой алкоголизм, благопристойно называя его«счастьем», «отдушиной», «единственным развлечением» и т.п., другой — своюзависимость, облекая последнюю в эпитеты: «любовь», «страсть», «однажды инавсегда».

Назови они эти вещи так, как сейчас их называем мы, —«алкоголизмом» и «зависимостью», то и стратегии поведения обоих указанныхперсонажей были бы другими, не могли бы не измениться! Понятие «алкоголизм»предполагает «лечение», «полное прекращение употребления», «завязку» и т.п. Апонятие «зависимость» предполагает необходимость обретения человеком«независимости», «самостоятельности», «чувства собственного достоинства» ит.д., т.е. требует принятия мер, чтобы от этой зависимости избавиться. Как этоправильно и как на деле недостижимо!

Однажды назвав нечто так, как мы это назвали, мы работаемуже, словно заведенные, в этом определенном направлении, нас не остановить, имы будем отстаивать это название, это направление до потери сознания, допоследнего издыхания, с пеной у рта и с безумными глазами. Алкоголик,оказывается, не пьет, а «выпивает», и не запои у него, а «естественноежелание». И зависимый — не в зависимости, он «любит», и «любовь разная бывает»…Не переубедишь! А ведь дело в одном только названии! Блистательная ловушка,надо признать, уготована нам нашим упертым сознанием! Блистательная!

Невозможность взаимопонимания

Для специалистов я в свое время написал книжку:«Психософический трактат», впрочем, о чем там идет речь — трудно понять дажетем, кому она адресована. Суть же книги, как мне представляется, очень проста:уже известный нам конфликт «коры» и «подкорки», «сознания» и «подсознания»создает ситуацию, при которой понимание людьми друг друга — дело невозможное.

Выходит, что человеческий язык создает ситуацию общения, вкоторой передающий получает от принимающего свое собственное сообщение вобращенной форме.

Жак Лакан

То, что нам кажется, что мы понимаем другого человека, естьлишь досадное недоразумение, которому мы обязаны нашим сознанием, отчаянно нелюбящим демонстрировать свою отчаянную несостоятельность.

При этом, что поразительно, спроси любого из нас: есть ли наземле хоть кто-нибудь, кто понимает тебя так же, как ты сам себя понимаешь? Иответ будет неизменно отрицательным: нет таких людей! Однако в обыденной жизнимы жаждем понимания, страдаем от непонимания и пытаемся быть понятыми. Крометого, сами мы пребываем в полной уверенности, что кто-кто, а мы-то других людей«видим насквозь» и «понимаем так, как они и сами себя не понимают».Заблуждение?.. Более чем!

Ну, и наконец, самое интересное и захватывающее во всей этойпьесе то, что мы полагаем себя себе понятными. Мы себя знаем, мы понимаем,почему мы так-то и так-то реагируем, так-то и так-то думаем, так-то и так-тоощущаем, переживаем, чувствуем. Следовательно, другие люди тоже должны этопонимать. Полная ерунда! Эта понятность лишь кажущаяся, впрочем, неведение инеизвестность страшат нас настолько, что согласиться с этой очевидной истиной,еще стариком Фрейдом заявленной, у нас духу не хватает и, к сожалению, долгоеще, по всей видимости, хватать не будет.

Его назвали «мужчиной», ее — «женщиной»

Впрочем, проблема зачастую скрывается не только в том, чтомы ошибочно называем собственные состояния, но и в том, что мы вкладываем вкакое-то понятие ошибочную, не соответствующую ему «инструкцию». Наверное,самый распространенный пример такой ошибки, с которой мне постоянно приходитсясталкиваться как психотерапевту, есть «инструкция», содержащаяся в словах«мужчина» и «женщина».

Степень ошибки здесь, как правило, столь велика, апоследствия этой ошибки столь очевидны, что дальше некуда! Все мужчины думаютобо всех женщинах, что женщины — это мужчины, но в отсутствии одних анатомическихобразований (пениса, яичек и т.д.) и присутствии других (грудь, влагалище,матка, яичники и т.д.). Женщины, надо признать, думают точно в таком же ключе,только, соответственно, о мужчинах, полагая, что те являются женщинами, но сопределенными «анатомическими издержками». Конечно, мы думаем таким образом, неотдавая себе соответствующего отчета, автоматически. Просто меряем по себе,проецируем себя (как представителя пола) на другого: в случае женщины — женскуюпсихическую организацию на мужчину, в случае мужчины — мужскую психическуюорганизацию на женщину.

Семен Семеныч не верил, что мужчины отличаются от женщин.Когда ему показали это наглядно, он разразился безудержным смехом: — И этовсе?! И из этого столько шума?! Что ты можешь возразить Семен Семенычу? Что тыпри этом чувствуешь?