Испытание детством. Что мешает нам быть счастливыми? - Наталия Инина Страница 3

Дорогой читатель, здесь стоит сделать некоторое отступление и ответить на резонно возникающий вопрос: что за странный метод – искать в себе кого-то, кем я не являюсь? «Я есть я, – скажет любой здравомыслящий человек, – почему во мне еще кто-то должен быть?» Это удивление, а порой и возмущение вполне понятно. В самом деле, зачем запутывать действительность? Но возможно ли в попытке понимания сложных явлений этой самой действительности использовать простые методы? В науке это называется редукцией – упрощением, снижением уровня проблемы. Любая сфера познания, любая научная дисциплина веками нащупывала, формировала адекватные предмету исследования методы изучения. Эти научные подходы глубоко интегрированы в культуру и вызывают у общества уважение и интерес. Никому не приходит в голову объяснять короткое замыкание плохой погодой – физика предложит более точное объяснение; любые нарушения нашего здоровья мы доверяем медицине, а не своим домыслам или интуиции. Считается, что практически во всех областях знания, за исключением психологии, существует компетентное мнение ученых. Это исключение вполне понятно – ведь человек имеет дело с психологией почти двадцать четыре часа в сутки. Работа его памяти, способность осознавать, воспринимать, анализировать, общаться, воспитывать и так далее – все это и есть психология. Еще Фрейд в своих письмах к Альберту Эйнштейну выражал глубокую досаду на то, что любой человек в той или иной степени считает себя психологом, полагаясь в вопросах данной науки в основном на себя, свой опыт и свое мнение, а вовсе не на мнение экспертов в данной области. Однако современные психологические исследования показывают, что психика человека – это сверхсложная система, в которой есть уровни, слои, структуры, и лишь некоторые из них осознаются человеком. Психологическое здоровье и целостность личности напрямую связаны с качеством осознавания человеком своих внутренних психологических составляющих и гармоничностью соотношения этих частей. Не вдаваясь в подробности, коротко поясним: взаимодействие с собственным сознанием мы осуществляем через слово, мы просто можем говорить с собой. Однако язык бессознательного, то есть более глубинных слоев психики, лежащих ниже уровня сознания, – это образ, символ. Нам будет недостаточно «поговорить» с собой, чтобы воздействовать на глубинные уровни нашей психики, пытаясь помочь себе или лучше понять себя. Нам придется использовать образы, звуки, движения. Вспомните свои ощущения, когда вы смотрите на произведения искусства, живописи, слушаете великую музыку… Вас охватывает состояние, затрагивающее что-то сокровенное, и это часто трудно выразить словами. Надо подчеркнуть, что наши глубинные пласты психики не только воспринимают что-то извне, они также могут что-то «говорить» нам о нас самих, о том, что происходит в нашей глубине. И язык этот будет всегда метафоричен. Именно с этой особенностью психики и связаны методы психологии, опирающиеся на некоторое образное представление. В нашем случае образ «внутреннего ребенка» – это своего рода «дверь» в мир нашей памяти, а вовсе не раздвоение личности. Это возможность прикоснуться к забытым, вытесненным, иногда болезненным, травмирующим переживаниям, которые мы испытывали в детстве, но которые остались в потаенных уголках нашей психической реальности. Взаимодействуя с этим образом, мы получаем доступ к той части нашей души, которая обычно незаслуженно забыта, но об этом мы будем еще не раз говорить более подробно в следующих главах.

Надеюсь, читатель не соблазнится кажущейся легкостью описанной выше работы. Мужество, огромная внутренняя мотивация и ясный ум нашей героини были залогом быстрого, но отнюдь не легкого успеха. Мне бы хотелось выразить свое восхищение теми многочисленными пациентами, кто посмел идти по этому пути и вышел к глубочайшей встрече с самим собой, с собственной судьбой и собственной жизнью. Однако эмоции не должны уводить нас, дорогой читатель, от анализа тех важных механизмов, которые мы попробуем разобрать на примере С., а для этого нам понадобится спокойная вдумчивость и сосредоточенность.

Представим себе маленькую девочку и мир, окружающий ее. Младший брат, очевидно, был центром семьи. Львиная доля тепла, внимания и заботы были отданы ему. Маленькая С. не знала, что может быть иначе, однако она чувствовала смутную несправедливость, одиночество и боль. Но как обойтись с этими болезненными, негативными чувствами, которые мешали жить обычной детской жизнью, ребенок не знал, да и не должен был знать. Как сказала мне одна моя пациентка, работающая с тяжело больными детьми: «Меня поражает, насколько ребенок может приспособиться к чему угодно, к самым ужасным условиям жизни, которые трудно даже вообразить взрослому человеку!» Да, дети и вправду удивительно адаптивны. Но какую цену они платят за эту адаптивность! Одна учительница, работающая в реабилитационном центре, рассказала мне о мальчике, которого вместе с небольшой группой детей привезли к ним из детского дома для курса реабилитации. В этот центр часто привозили детей из интернатов и детских домов на несколько месяцев, в течение которых учителя и воспитатели пытались восполнить пробел в образовании и в развитии творческих способностей. Многие дети прошли эту программу, но этого мальчика там не забудут никогда! Он чудовищно ругался, был крайне агрессивным и грубым. Однажды учительница услышала в коридоре страшные крики мальчишек. Это был не просто шум мальчишеской потасовки, это были крики настоящей отчаянной мужской драки! Она выскочила в коридор и помчалась на звук. То, что она увидела, ужаснуло ее – этот мальчик дрался так, будто должен был или победить, или умереть! Она инстинктивно схватила его в охапку, прижала его голову к своей груди, обхватила его плечи руками и плотно прижав к себе, запричитала: «Мой мальчик! Мой бедный мальчик! Все пройдет, все будет хорошо, вот увидишь!» Она повторяла и повторяла эти слова, крепко держа в объятиях мальчика, отчаянно брыкавшегося и пытающегося высвободиться из ее объятий. Какое-то время он был как натянутая тетива, и вдруг обмяк и зарыдал. Он зарыдал так горько, так отчаянно, что она зарыдала вместе с ним. Они не говорили друг другу ни слова. Слова были и не нужны. После этого происшествия мальчик переменился, он перестал ругаться, обижать окружающих, стал спокойнее и уравновешеннее. Будто те боль, отчаяние и обида, что жили в нем всю его недолгую детдомовскую жизнь, вышли из него благодаря встрече с этой мудрой женщиной, которая не отчитала его, но обняла и поняла. Надо оговориться, что учительница действовала не из соображений профессиональных навыков или психологических знаний, ценность которых сама по себе очень важна. Она действовала интуитивно, из глубины своей любви и сострадания, которые пробили броню защит ребенка и привели к такому ошеломительному результату!

В данном случае уровень адаптации мальчика был на пределе, он уже не мог загнать свои негативные чувства вглубь, и они выплескивались грубостью и агрессией. Но этот случай, конечно же, не норма. Как правило, ребенок внешне живет вполне нормально, его окружают обычные взрослые люди, у которых нет цели и задачи испортить ребенку жизнь. Но эта жизнь состоит из деталей и мелочей. Взгляд, интонация порой говорят значительно больше, чем слова. Вспомните маму, повернувшуюся спиной к собственной дочери, которую она через несколько часов покинет на целых два года! Не будем судьями взрослым людям, которые часто невольно причиняют боль своим детям. Но будем адвокатами многим маленьким детям, которые отвечают на черствость, холодность, невнимательность взрослых чувствами обиды, боли, страха и злости! Реакцию взрослых на эти детские чувства легко предугадать – «Как тебе не стыдно!», «У тебя нет совести!», «Я так стараюсь, а ты такой неблагодарный!». То есть взрослые видят в поведении ребенка в основном проявления его скверного характера, не осознавая, что очень часто за этими проявлениями лежат негативные переживания, порожденные самими взрослыми. Но речь идет не о любви как таковой, не о потребности быть рядом с родителями, что само по себе является основой нормального детского развития. Речь идет именно о чувствах, переживаниях, если хотите, о волнах на поверхности воды. Но эти волны трактуются взрослыми как недопустимые, не имеющие права на существование. В ответ взрослые часто ставят под сомнение само существование этого «водоема», если мы позволим себе развернуть эту метафору. И тогда ребенок гасит эти волны, чтобы сохранить связь со своими родителями, но энергия этих волн уходит вглубь, внутрь водоема. Каким образом она будет трансформирована, об этом мы расскажем позже. Пока зафиксируем тот факт, что ребенок, находящийся в эмоционально трудных обстоятельствах и не получивший искренней поддержки и понимания близких взрослых, учится блокировать, вытеснять свои негативные переживания.