Женщины. Разговор не о мужчинах - Лолита Агамалова Страница 30

Почему это происходит? Они сожрали все это говно, пока карабкались к вершине, а феминистка приходит и говорит — я это жрать вообще не собираюсь. И им кажется, что это читерство. Так феминистки ставят под сомнение всю систему ценностей, в рамках которой существуют эти женщины. Обидно. Зря жрали, что ли?

Читерство — мошенничество в компьютерных играх и не только.

Повинуясь такой логике, самыми рьяными сторонницами женского обрезания становятся женщины.

Женское обрезание — операция, состоящая в удалении или травмировании частей женских гениталий. Удаляют головку, захватывая тело, клитера, а также малые половые губы. Операция проводится без медицинских показаний.

Женщина, воспитанная в мизогинном обществе (а другого‑то и нет), впитывает его установки, интернализирует их и транслирует их на девочек не только потому, что ей трудно самостоятельно выработать иные установки, немизогинные, но еще и потому, что, признавшись себе, что жизнь могла бы быть другой, она перечеркивает ценность собственной жизни. Она уже прожила с этими установками, в презрении к собственному полу — неужели кто‑то может и будет жить по‑другому?! Психологически это трудно допустить. Женщины жестоки по отношению к другим женщинам, как они никогда не бывают жестоки в отношении мужчин. Общество практически не оставляет нам шансов поступать иначе.

Подобно иерархии общества строится и иерархия в женской среде. Просто тут идеалы другие. Выше та, которая максимально приближена к идеалу «Женственности», кто самая красивая, обаятельная и привлекательная. Или же «баба с яйцами». При этом «железные леди» обязательно соблюдают дресс‑код женщин, привлекающих мужчин. А красотки имеют стальной характер, чтобы удерживаться на высоте положения. Женщина должна соответствовать определенным репродуктивным, возрастным, физиологическим и другим требованиям. Все разнообразие характеров, личностей, желаний, возможностей сводится к некой шаблонной «нормальной женщине» с жестко прописанными требованиями к ней. В свою очередь женщинам остается соревноваться друг с другом за право быть лучшей в рамках этого одного‑единственного шаблона. Иерархия порождает конкуренцию — надо занять место повыше. Это в свою очередь подпитывает недоверие к другим женщинам, ставит под сомнение возможность полноценной женской дружбы и взаимной поддержки.

Женщины ненавидят себя и ненавидят друг друга. Возможно ли, чтобы мужской журнал опубликовал статью на тему «Как себя полюбить»? Такое предположение вызывает улыбку. Только девочек с детства учат стесняться себя и своего тела. Стыдно говорить о месячных, стыдно смотреть по телевизору рекламу прокладок с крылышками, стыдно обсуждать удобства бюстгальтера, стыдно не брить ноги и подмышки. Круто быть мужчиной. У них нет гормональных бурь, у них не рвутся колготки и не вываливается из лифчика грудь.

Так мы повсеместно видим изображения обнаженных и полуобнаженных женщин, добровольно демонстрирующих себя не иначе как предметы достойного качества; женщин, которые не справляются с минимальными бытовыми задачами (например, с вождением автомобиля); женщин, которые пишут дешевые романы; студенток, которые по‑настоящему плохо разбираются в изучаемых предметах; женщин, зацикленных на внешности и быте (а отнюдь не на ставшей доступной для них науке); женщин, глупо позирующих перед камерой; женщин, помешанных на мечтах о пышной свадьбе; женщин, ненавидящих друг друга; капризных женщин, требующих от мужчин денег, нарядов и драгоценностей; наконец, женщин, торгующих своим телом, и женщин, считающих нормальным мужское насилие.

Особенно показательны в этом отношении разнообразные развлекательные передачи, шоу и сериалы. Так, например, в популярной передаче «Comedy club» ведущий на протяжении десяти минут высказывает в высшей степени оскорбительные пассажи в адрес женщин за рулем. Не скупясь на ненормативную лексику, он долго и подробно объясняет, почему место женщины — у стиральной или швейной машины, или в крайнем случае на заднем сиденье автомобиля. Само по себе такое поведение для современного российского общества с некоторых пор в порядке вещей. Практически ничего удивительного в подобной передаче, пожалуй, и нет — разве что факт окончательной легитимации подобной мизогинии, которая раньше все же не транслировалась центральными каналами. Однако нас интересует здесь другое: множество женщин, присутствующих в зале и показываемых время от времени крупными планами, смеются и — в ответ на сравнения себя с животными — радостно хлопают в ладоши.

Нечто похожее можно наблюдать в студенческой среде: в ответ на вызывающие шовинистские выпады однокурсников девушки также приучаются смеяться. В самом деле, этот навык оказывается весьма полезным — в противном случае юноши будут смеяться не только над приписываемой девушкам глупостью, но еще и над тем, что у них нет чувства юмора (ведь это — «всего лишь шутки»). Поэтому лучше по‑хорошему усвоить свою роль и добросовестно играть ее, обучаясь не реагировать на гендерную агрессию.

Все общество пропитано мизогинией: женщин насилуют, убивают, дискриминируют на работе, в семье. И нет смысла выстраивать иерархию проявлений мизогинии: женщину убили только потому, что она не понравилась как женщина — это сильное проявление мизогинии, с ним необходимо бороться, а назвали девушку телочкой — это ерунда, можно даже за комплимент счесть. Нет, мизогиния — это качественное состояние общества, где не работают количественные показатели: больше — меньше. Всякое проявление мизогинии убивает женщину… даже если она этого не замечает. Любая шутка, направленная против женщин, выстреливает в каждую из нас. Но не всякая это понимает. Большинство думает, что это выстрел не против нее, и что ей удастся отсидеться в засаде, если стрелок примет ее за свою. В такой ситуации женская дружба становится проблематичной. Конкуренция за внимание мужчины, за его благорасположение, осознание опасности стигмы «неправильной женщины», если заступиться за высмеиваемых, — все это способствует разобщенности женщин, порождает зацикленность на внешности и зависть к соперницам.

Если же какая‑нибудь женщина не соглашается играть по предложенным правилам: не хочет ублажать своим внешним видом мужской взгляд, не смеется над шутками о блондинках и сама чинит проводку — то реакция на нее других женщин (играющих по правилам и проживших всю свою жизнь по этим правилам) будет резко негативной. Сам факт наличия сценария, альтернативного общепринятому, не может не пугать большинство, лучше его сразу дискредитировать и жестоко высмеять, иначе придется, во‑первых, покидать зону комфорта, а во‑вторых, предпринимать непривычные усилия, и все это — без однозначных гарантий. На такое мало кто захочет пойти. Именно поэтому женщины выказывают подозрение, а затем и неприятие любых женских ролей, отличных от тех, которым выучили с детства. Это неприятие фиксируется в риторике осуждения «отступниц» — им пророчат дальнейшее запоздалое мучительное раскаяние, страдания и гибель в невыносимых условиях.