Социальная справедливость и город - Дэвид Харви Страница 4

Я предоставляю читателям решить, какая из частей — первая или вторая — предлагает более продуктивный анализ. Прежде чем отдать их на ваш суд, я бы хотел отметить два момента. Первое, я признаю, что анализ во второй части — это отправной пункт, открывающий нам новые горизонты мышления. Анализ там достаточно сырой (в силу обстоятельств), и его новизна для меня ведет к тому, что он может казаться иногда слишком поверхностным, а иногда — без необходимости слишком усложненным. Я прошу вас быть снисходительными в этом отношении. Во-вторых, Маркс дает специфическое определение идеологии: он считает ее неосознанным выражением базовых идей и верований, которые характерны для определенной социальной ситуации, в противоположность тому, что чаще всего понимается под идеологией на Западе, — осознанное и продуманное изложение идей в их социальном контексте. Главы в части II являются идеологическими, в западном смысле слова, а главы в части I — идеологические, с точки зрения Маркса.

Первые четыре главы этой книги являются частичной переработкой уже опубликованных материалов. Глава 1 была впервые опубликована под названием «Социальные процессы и пространственная форма: анализ концептуальных проблем городского планирования» в Papers of the Regional Science Association (vol. 25), и я благодарю редактора за разрешение повторной публикации. Глава 2, изначально входившая в главу 1, но сокращенная, была затем расширена и напечатана в выпуске Regional Forecasting серии Colston Papers (vol. 22, ed. by M. Chrisholm. Butterworth Scientific Publications, London); и тут я должен поблагодарить коллег из Колстонского общества за разрешение воспроизвести здесь этот материал. Глава 3 была представлена в виде доклада на специальной сессии «Географические перспективы американской бедности» (Geographical Perspectives on American Poverty) на 67-м ежегодном собрании Ассоциации американских географов и затем была опубликована в сборнике Antipode Monographs in Social Geography («Научные труды-антиподы в социальной географии») под редакцией Ричарда Пита (Richard Peet), который любезно согласился на перепечатку этого материала. Глава 4 вышла в сборнике Perspectives In Geography (vol. 2), и я хотел бы поблагодарить редактора серии Гарольда Макконелла (Harold McConnell) и издательство Northern Illinois University Press за возможность повторной публикации. Главы 5 и 6 впервые публикуются в данной книге.

Я хотел бы также поблагодарить людей, которые намеренно или нет внесли вклад в написание этой книги. Марсия Мерри (Marcia Merry) постоянно подталкивала меня к этой работе, Лата Чатерджи (Lata Chatterjee) поделилась со мной фондом данных по динамике жилищного рынка, Жене Мами, Дик Уолкер и Йорн Барнброк (Gene Mumy, DickWalker and Jörn Barnbrock) всегда были заинтересованными слушателями, а Барбара, Джон и Клаудия воскрешали меня своим теплом и жизнерадостностью, когда я был обуреваем скептицизмом. Титус [1], Джерри Корнелиус, Джон Колтрейн и «Битлз» были прекрасным аккомпанементом. Наконец, я хочу посвятить эту книгу всем журналистам, преданным делу добра.

Город — сложная вещь, это очевидно. Частично трудности, испытываемые нами при изучении города, порождены внутренне присущей ему сложностью. Но проблемы могут также проистекать из нашей неспособности правильно осмыслить ситуацию. Если наши концепции неадекватны или недостаточно продуманны, не стоит надеяться на то, что мы сможем адекватно распознать проблемы и сформулировать подходящие случаю политические рекомендации. Поэтому в этой главе я хотел бы обратиться исключительно к концептуальным проблемам. Я буду игнорировать собственно сложность города и вместо этого постараюсь высветить некоторые проблемы, которые мы порождаем сами нашим типичным подходом к его рассмотрению. Один ряд концептуальных проблем возникает благодаря научной и профессиональной специализации при анализе определенных аспектов городских процессов. Очевидно, что город не может быть адекватно осмыслен в сложившейся структуре научных дисциплин. Пока незаметны признаки возникновения междисциплинарного подхода к рассмотрению города, не говоря уже о теоретизировании в этом отношении. Социологи, экономисты, географы, архитекторы, городские планировщики — все они, кажется, вспахивают каждый свою борозду на этом поле и живут в собственном замкнутом концептуальном мире. Левен заметил, что большинство современных исследований посвящено «проблемам в городе, а не самому городу» (Leven, 1968, 108). Каждая дисциплина использует город как лабораторию, в которой тестирует свои предположения и теории, при этом ни одна дисциплина не разрабатывает проекты и теории о городе как таковом. В этом и состоит изначально проблема, которая должна быть решена, если мы хотим когда-нибудь понять (не говоря уж о желании контролировать) такой сложный объект, как город. Если мы все же собираемся сделать это, нам придется преодолевать огромные методологические и концептуальные проблемы.

Всякая общая теория города должна как-то связывать социальные процессы в городе с предлагаемой им пространственной формой. Если говорить в терминологии дисциплинарного деления, это ведет к интеграции двух важных исследовательских и образовательных традиций — я бы назвал это наведением мостов между теми, у кого есть социологическое воображение, и теми, кто обладает пространственным сознанием или географическим воображением.

Миллс определяет «социологическое воображение» как то, что позволяет «понимать, какое влияние оказывает действие исторических сил на внутреннее состояние и жизненный путь людей. Первым результатом социологического воображения… является понимание того, что человек может постичь приобретенный жизненный опыт и выверить собственную судьбу только тогда, когда определит свое место в контексте данного времени, что он может узнать о своих жизненных шансах только тогда, когда поймет, каковы они у тех, кто находится в одинаковых с ним условиях. Социологическое воображение дает возможность постичь историю и обстоятельства отдельной человеческой жизни, а также понять их взаимосвязь внутри общества. Использовать эту возможность нас побуждает постоянное стремление понять социально-историческое значение человека в таком конкретном обществе, которое обеспечивает ему проявление своих человеческих качеств и самое существование» (Миллс, 2001, 10–12).

Как далее показывает Миллс, такое социологическое воображение является неотъемлемой частью не только социологии: оно является общей чертой всех дисциплин в области социальных наук (включая экономику, психологию и антропологию), без него невозможны история и социальная философия. За социологическим воображением стоит очень мощная традиция. От Платона через Руссо к Маркузе тянется бесконечный дебат о взаимоотношениях индивида и общества, и роли индивида в истории. В последние полстолетия или около того методология, ассоциирующаяся с социальными науками, стала более строгой и более научной (некоторые сказали бы псевдонаучной). Социологическое воображение в наши дни может подпитываться бесчисленным количеством умозрительных рассуждений, множеством результатов различных исследований и несколькими хорошо разработанными теориями отдельных аспектов социальных процессов.