Женщина и ее карьера - Ирина Ясакова Страница 4

Самым сознательным среди нас был двоюродный брат Николай, он чуть старше нас с сестрой, серьезный, начитанный и поэтому авторитетный. Таким он остался и сейчас – с ним можно посоветоваться по любому вопросу, и он всегда придет на помощь по первому зову. Он управлял нашей детской бригадой, покрикивая на нас, если видел, что мы начинали заигрываться и бросали свой участок работы.

Нужно сказать, что не у всех было все так радужно в душевном плане. Например, у соседских детей не было такой дружной семьи, их отец любил выпить, и, наверное, поэтому они с завистью смотрели на нас и даже посмеивались над нами: вот, мол, вы работаете, а мы играем. Могли даже что-нибудь сломать нам, содрать замазку или что-то написать на заборе. Мы, дети, расстраивались, жаловались на них своим родителям. Но скоро все встало на свои места. Так как мы были привлечены к труду в игровой форме благодаря, безусловно, такому подходу наших родителей, то уже и некоторые соседские ребятишки мечтали присоединиться к нашей компании.

Так мы воспитывались – нам с детства прививали любовь к труду. Это касалось не только какой-либо работы, но даже обычных игровых процессов. Зимой около двора у нас с сестрой всегда была ледяная горка, мы строили и заливали ее вместе с родителями. Кататься приходили все желающие соседские ребятишки, было очень весело, но находились и такие, кому почему-то обязательно нужно было навредить. Однажды, еще дошкольницей, я вышла на улицу – а полгорки нет, кто-то разломал ее. Я не стала никого ждать, взяла лопату и начала накидывать снег, а вечером пришел папа, похвалил меня, и мы с ним залили горку.

Еще запомнился такой случай. В Оренбурге всегда было много снега, в своем доме постоянно приходилось чистить двор. Однажды папа поручил нам с двоюродной сестрой откидать снег. Я честно взялась за дело, а сестренка в этот раз откровенно филонила. Мне это не понравилось, и я пожаловалась папе: почему я чищу, а она только делает вид. Мой папа с улыбкой выслушал меня и сказал: «Ей же хуже, она ничему не научится и ей труднее будет в жизни, а ты не споришь, стараешься хорошо сделать то, что тебе поручили. Таким людям живется легче, и они все в жизни умеют». Эти слова глубоко врезались в мою память.

На вырученные от продажи старого дома деньги (плюс еще что-то удалось подкопить) в начале 1970‑х родители приобрели «жигули» третьей модели, и новый дом скоро был выстроен, так что по советским меркам мы считались очень зажиточной семьей. Купить автомобиль в те времена было практически мечтой. Нам повезло – папа был одним из лучших работников на комбинате строительных материалов, и когда на производство для распределения между сотрудниками пришел автомобиль, его предложили приобрести папе. Мама тоже была передовиком производства, очень уважаемым человеком на заводе, на котором проработала всю жизнь, от начала своей трудовой деятельности до самой пенсии.

У них обоих – целая кипа похвальных грамот и благодарностей, а также медали, удостоверения к ним, в том числе удостоверения «Ветеран труда», разные наградные значки. Все это до сих пор хранится в кожаной папке, в которой всегда бережно хранилось. Мы с сестрой и нашими с ней детьми стараемся при случае пересмотреть это «богатство», а также с удовольствием перелистываем альбомы с семейными фотографиями, которых у нас накопилось немало.

Родители были людьми с огромным чувством юмора (недаром мама родилась в День смеха!). А ведь это очень хорошо характеризует человека, с такими людьми легко общаться, они всегда открыты перед другими, от всей души успокоят и помогут нуждающимся. Учиться у них этому у меня не было надобности – их чувство юмора передалось, видимо, мне по наследству, за что, конечно же, очень благодарна своим маме с папой.

В нашем доме всегда было много гостей. А кроме этого, так как с нами жила бабушка, то если кому-то из родственников в какой-то момент не с кем было оставить своих детей, например, закрывался садик или они болели, то их приводили к нам. Бабушка все делала бескорыстно, с радостью бралась за любую работу. А сколько носков и варежек она перевязала для всех многочисленных родственников! С разными узорами – мушками, звездочками, крестиками, с разноцветными полосками и т. д. Спицы так и сверкали в ее руках. Она могла разговаривать с тобой, глядя в глаза, и продолжать при этом работать вязальными иголками.

Так же хорошо у нее получалось создавать знаменитые оренбургские пуховые платки. Эти шали, связанные вручную, были настоящим произведением искусства. Стоили они очень дорого, а на создание каждой из них иногда уходили месяцы кропотливого труда. Ведь процесс состоит из большого числа трудоемких операций, отнимающих немало сил и времени, поэтому в его производстве участвовала вся наша дружная семья. Сначала родители приобретали на рынке особый, очень хороший козий пух, чаще – привозимый из Волгограда. Затем мы его перебирали, вытаскивали из него всевозможный мусор, волосы, потом стирали его в теплой воде, сушили, расщипывали, прочесывали вручную специальными гребенками – ческами, перемешивали (чтобы цвет пуха получался равномерным), еще несколько раз расчесывали. Потом пух нужно было спрясть и затем соединить полученную пуховую нить с другой нитью – хлопчатобумажной.

Когда клубки готовы, можно начинать вязать. Бабушка в основном трудилась над середкой платка. Это самый центр его, который вяжется ряд за рядом только лицевыми петлями. Сколько тысяч петель нужно сделать, чтобы вывязать весь квадрат, – и не сосчитать. Это очень кропотливый труд. Отдельно мама вязала по четыре каймы, то есть к каждой стороне шали. Этот этап работы покороче и поинтереснее других. Здесь можно фантазировать, выдумывать разные, какие угодно душе узоры, по краям выделываются зубчики, и потом каймы крючком присоединяются к каждому краю середины платка. Готовым платкам придавали форму: немного увлажнив, раскладывали их на чисто вымытом крашеном полу и как бы разглаживали ладонями во все стороны.

В этот вьюжный и ласковый вечер,

Когда снежная мгла вдоль дорог,

Ты накинь, дорогая, на плечи

Оренбургский пуховый платок.

Я нередко вспоминаю звучащий из радиоприемника голос Людмилы Зыкиной, напевающей эти замечательные слова. Вскоре и я научалась вязать. Как и любая другая работа, эта тоже получалась хорошо и радовала меня.

Часто летние каникулы мы с сестрой проводили в Казанке у папиных родителей – Ксении Игнатьевны и Кузьмы Матвеевича Никифоровых. У них был большой светлый дом в очень живописном месте. Бабушка была грамотной, ее отец, мой прадед, был сельским учителем. Также она была очень красивой и мудрой женщиной. Почти вся деревня ходила к ней за советом. Бабушка с дедушкой вели большое подсобное хозяйство, у них были две коровы, телята, лошадь, овцы, индюки, куры, гуси, утки, пчелы, а кроме того, два больших огорода. Когда мне было интересно, и я лезла к ним со своими вопросами и со своей «помощью», они никогда меня не отталкивали, что-то старались рассказать, объяснить мне и позволяли «помогать».

В детстве я также любила «помогать» папе, который возился с машиной в гараже: я брала молоток и выпрямляла им гвозди, которые в большом количестве лежали здесь же в стеклянных банках. И хотя эта работа совершенно не вписывалась в систему воспитания девочек, я делала ее регулярно. Иногда папа просил меня подать ему какой-нибудь инструмент или ключ. В итоге благодаря такому окружению и моему неуемному желанию во всем участвовать, в первый класс я пошла, уже умея считать, писать, готовить, убираться, вязать, и даже в общих чертах разбиралась в хозяйственных и автомобильных инструментах.