Сверхчувствительная натура. Как преуспеть в безумном мире - Элейн Эйрон Страница 4

D (от depth) – глубина обработки информации

В основании сверхчувствительности как характерной особенности лежит склонность к более глубокой обработке информации. Когда вам называют номер телефона, а записать его не на чем и нечем, вы пытаетесь обработать номер тем или иным способом с целью запоминания – например, повторить много раз, найти закономерности в расположении цифр, выявить сходство этого номера с другим. Вы знаете: если не подвергнуть номер такой обработке, вы неизбежно забудете его. А СЧЛ просто обрабатывают подробнее любую информацию, сравнивая и сопоставляя с собственным прошлым опытом, выявляя сходство и различия. СЧЛ проводят такую обработку, даже если сами того не осознают. Принимая решение, люди часто ссылаются на интуицию, а интуиция у СЧЛ действительно хороша (но не безошибочна!). Принимая решение осознанно, можно заметить, что действуешь медленнее других, потому что тщательно продумываешь все возможные варианты. Это еще один пример глубокой обработки.

В ходе исследований, подтверждающих такой аспект сверхчувствительности, как глубокая обработка информации, сравнивалась активизация мозга у сверхчувствительных и несверхчувствительных людей во время выполнения различных задач на восприятие. Работы Ядзи Ягеллович, известного исследователя из университета Стоуни-Брук, показали, что сверхчувствительные люди активнее пользуются теми участками мозга, которые ассоциируются с более глубокой обработкой информации, особенно с задачами, требующими умения подмечать тонкости. В других исследованиях, в том числе наших, сверхчувствительным и несверхчувствительным людям давали задачи на восприятие, о значительной трудности которых было заранее известно (они требовали большей активизации мозга или усилий), в зависимости от культуры, к которой принадлежал тот или иной участник эксперимента. Несверхчувствительные люди сталкивались при решении этих задач с типичными трудностями, а мозг сверхчувствительных людей (независимо от их культурной принадлежности), по-видимому, этих трудностей даже не замечал; казалось, что для них естественно забывать на время свойственные их культуре ожидания, связанные с «действительным положением вещей».

Исследования Бьянки Асеведо и ее коллег показали наличие у СЧЛ более выраженной активности в так называемой островковой области мозга – той его части, которая объединяет сиюминутные знания о внутренних состояниях и эмоциях, положениях тела и внешних событиях. Островковую область некоторые считают вместилищем сознания. Если мы действительно острее осознаём, что происходит внутри и снаружи, то именно такого результата и следовало ожидать.

Когда мы невольно замечаем все подробности ситуации вплоть до самых мельчайших, а ситуация достаточно сложная (приходится многое запоминать), напряженная (с шумом, толчеей, беспорядком и т. п.) или продолжительная (два часа езды в один конец), мы неизбежно устанем от обработки получаемой информации раньше, чем в других случаях. При этом окружающие, которые замечают меньше подробностей, чем мы, или вообще не замечают их, устанут не так быстро. Возможно, они даже удивятся, узнав, что после продолжавшегося целый день осмотра достопримечательностей вас не тянет в ночной клуб. Может быть, окружающие будут жизнерадостно щебетать как раз в тот момент, когда вам нужно, чтобы они помолчали, а вы могли хоть немного подумать, или же они захотят в энергичную атмосферу ресторана или вечеринки, когда вы уже не в состоянии выносить шум. Такое поведение мы замечаем особенно часто: избыточная раздражительность (в том числе социального характера) так легко вводит СЧЛ в состояние стресса, что они, сразу усвоив урок, стараются избегать подобных ситуаций активнее, чем кто бы то ни было.

В недавнем исследовании, проведенном Фредерикой Герштенберг в Германии, сравнивалась способность сверхчувствительных и несверхчувствительных людей определить, нет ли буквы Т, повернутой каким-либо образом, среди множества букв L, тоже повернутых по-разному и размещенных на экране компьютера. СЧЛ принимали это решение быстрее и точнее, но вместе с тем испытывали более острый стресс, чем другие участники эксперимента. Чем он был вызван – усилиями, требующимися для восприятия, или эмоциональным эффектом участия в эксперименте? Так или иначе, СЧЛ испытывали стресс. Мы ощущаем напряжение – точно так же как металлическая деталь, нагрузка на которую слишком велика.

Однако сверхчувствительность – это не просто ощущение стресса при избыточной нервозности, как полагают некоторые, хотя именно так обычно и происходит, когда на нас сваливается слишком много всего. Не путайте принадлежность к СЧЛ с тревожным нарушением: сам по себе сенсорный дискомфорт может быть признаком заболевания, вызванного затруднениями в обработке сенсорной информации, а не наличием чрезмерно развитых способностей обрабатывать такую информацию. К примеру, иногда пациенты с расстройствами аутистического спектра жалуются на сенсорную перегрузку, а в других случаях почти не реагируют на нее. По-видимому, для них проблему представляют трудности с распознаванием: они не могут решить, чему уделить внимание, а что игнорировать. Беседуя с кем-либо, они могут счесть, что смотреть в лицо собеседнику не так важно, как разглядеть рисунок на напольном покрытии или лампочки в комнате. Естественно, порой они горько жалуются на избыточную раздражительность и перегрузку. Они способны даже замечать нюансы, но в социальных ситуациях особенно часто обращают внимание на что-нибудь несущественное, в то время как СЧЛ уделяют больше внимания мимолетным изменениям выражений лиц, по крайней мере до того, как начнут нервничать.

Ряд исследований, проведенных Ядзей Ягеллович, выявил, что СЧЛ особенно часто реагируют активнее, чем не-СЧЛ, на изображения, имеющие «позитивную валентность». (Данные опросов и опытов уже отчасти подтвердили, что СЧЛ активнее реагируют и на позитивные, и на негативные впечатления.) Это особенно справедливо для тех из них, чье детство было благополучным. В исследованиях мозга, проведенных Ягеллович, эта реакция на позитивные изображения наблюдалась не только в областях, ассоциирующихся с первичным ощущением сильных эмоций, но и в областях «высшего» мышления и восприятия, то есть в тех, активность которых была выявлена в исследованиях глубины обработки мозгом информации. Такое усиление обостренной реакции на позитивные изображения, наблюдающееся в случае благополучного детства, соответствует новой концепции, предложенной Майклом Плессом и Джеем Белски, – идее «преимущественной чувствительности», которую авторы выдвинули, чтобы подчеркнуть присущую СЧЛ потенциальную возможность извлекать пользу из позитивных обстоятельств и вмешательств.

Кроме того, Е – это эмпатия (empathy). В одном из исследований Бьянки Асеведо несверхчувствительные и сверхчувствительные люди смотрели на фотографии незнакомых и близких людей, снятых в моменты счастья, горя или с нейтральным выражением лица. Во всех ситуациях, когда снимки отражали те или иные эмоции, у СЧЛ наблюдалось усиление активности в островковой области и вместе с тем активизация в системе зеркальных нейронов, особенно при виде счастливых лиц близких людей. Зеркальные нейроны мозга были открыты лишь в последние 20 лет. Когда мы видим, как кто-либо делает что-то или испытывает какое-либо ощущение, это скопление нейронов срабатывает так же, как некоторые нейроны человека, за которым мы наблюдаем. К примеру, одни и те же нейроны срабатывают в разной степени, когда мы пинаем футбольный мяч, видим, как кто-то другой пинает мяч, слышим звук удара по футбольному мячу, слышим или произносим слова «удар по мячу».