Квантовая формула любви. Как силой сознания сохранить жизнь - Линн Лаубер Страница 4

Он убеждал себя, что потом, попозже, все ей возместит. А впоследствии никак не мог вспомнить, говорил ли он ей хоть раз, как сильно любит ее.

На окраине города в небольшом переулке стояло массивное здание складского типа из белого кирпича, на стене которого синей клейкой лентой была изображена цифра 100. В лучшие времена, когда экономика района была на подъеме, здесь производили молочные бутылки причудливых форм из толстого стекла. На протяжении десятилетий после того, как компания пришла в упадок, здание пустовало. А затем какой-то местный бизнесмен купил его, чтобы организовать общежитие для студентов. И вот теперь здесь было множество похожих на пещеры комнат и художественных студий – настоящее прибежище для всей городской богемы, художников и музыкантов.

Энергичный ритм музыки в стиле примитивного техно сливался со стуком капель дождя по крыше старого здания. Как обычно, в этот уик-энд здесь проходила разгульная вечеринка.

Большое открытое пространство было разделено шторами, и в каждом отсеке обосновалась отдельная группка студентов. В одной из компаний устроили шумное представление, вращали шесты, цепи и прочие предметы. Другая уселась тесным кружком и бурно обсуждала проблемы мировой политики. Среди шума и гама можно было различить отдельные слова или обрывки фраз.

– Пара парней, как те, что в Египте, например, только ухудшают положение, – говорил молодой человек с замысловатым пирсингом на лице. – Это все программирование или дело в энергетике определенной местности?

В другом отсеке, уставленном растениями, деревьями и комнатными фонтанами, девушка с длинными косами по имени Альма читала стихи собравшимся вокруг нее друзьям, превратив это в небольшой спектакль, где декламация неожиданно сменялась танцами. А под висящим куполом парашюта в еще одной группке юноши пили, курили и заплетающимися языками обсуждали философские вопросы, чакры и похищение людей инопланетянами.

На видавшей виды кушетке между двумя ребятами восседал Джек Франклин. Он сидел и слушал – худой, с длинными волосами и пирсингом, обилием татуировок на верхней части тела. Обычно открытый человек с задумчивым лицом, сегодня он явно был чем-то озабочен и расстроен. Он сделал всего один глоток водки из бутылки, которую пустили по кругу. Остальные жадно пили из той же бутылки и по очереди курили сигарету с марихуаной. Джек несколько секунд покатал сигарету пальцами, затем передал дальше. Он потер виски и прикрыл глаза. Ему было трудно следить за нитью разговора. Наконец он встал и собрался уходить.

Его друг, сухопарый бритый наголо блондин по имени Сэм, прервал беседу, заметив, что Джек уходит, и пошел следом.

– В чем дело, дружище? Ты, кажется, сегодня не в своей тарелке?

– Да, никак не могу сосредоточиться. Головная боль просто убивает. Понять не могу, в чем дело!

Сэм сочувственно поглядел на него.

– Ты сегодня весь вечер сам не свой.

– Просто устал. Зайду позже.

Сэм, потомок одной из самых состоятельных семей в городе, считал себя социалистом. Он жил на несколько сотен долларов в месяц из своего доверительного фонда, а остальное жертвовал на благотворительные цели – любые, в зависимости от его сиюминутного настроения.

По мнению Джека, такая позиция друга была одновременно благородна и малоутешительна. Как и всякому, кто едва сводит концы с концами до выходных, ему было невыносимо наблюдать за тем, как Сэм каждый месяц пытается решить, на что бы еще ему истратить лишнюю наличность, особенно сейчас, когда складское помещение постоянно нуждалось в ремонте. Домовладелец жил в другом штате и был совершенно глух к жалобам на термитов, протечки и плохое состояние сантехники. Обычно жильцы попросту выжидали, пока не появлялся человек с необходимыми навыками и чинил то, что сломано.

– Ты мог бы дать и мне немного денег, дружище, – несколько раз говорил Джек по разным поводам, и хотя Сэм охотно выполнял его просьбы, в итоге Джек понял, что не может больше принимать его помощь.

Уходя, Джек протирал глаза, словно хотел снять с них пелену. На мгновение он прислонился к стене в приступе дурноты и головокружения. Снова коснулся виска, несколько раз глубоко вдохнул. Что с ним такое?!

Подскочила Альма, обняла его:

– Эй, милый, ты в порядке?

У Альмы, обладательницы длинных, заплетенных в косы волос и больших глаз, была невинная, почти детская манера поведения, которую Джек считал привлекательной. Они жили то вместе, то порознь в его маленькой комнатке, но в данный момент обитали каждый в собственной комнате. Альма носила на пальце кольцо с жемчужиной, которое Джек купил ей в приступе эйфории во время счастливого уик-энда, проведенного ими на морском побережье. Она надела кольцо на безымянный палец, и было неясно, что оно, по ее мнению, символизировало. С точки зрения Джека, кольцо просто было красивым, а ему хотелось преподнести ей подарок. Он был неравнодушен к Альме, но ему еще не хватало опыта общения, чтобы удостовериться, что он хочет провести жизнь с одной женщиной. Однако Джек так и не собрался с духом, чтобы сказать ей об этом.

Они стояли в тесном коридоре, ее пальцы сплелись с его. Он прислонился к кирпичной стене, она поцеловала его в щеку.

– В чем дело? Ты словно не в себе, – прошептала она.

Джек зарылся лицом в ее волосы, но когда она начала целовать его в шею, отстранился. Он закрыл глаза и не ответил на ее ласки.

– Ты не в настроении? – спросила она.

Джек обнял ее за талию.

– К тебе это не имеет отношения.

Альма отодвинулась и пристально вгляделась ему в лицо.

– А к кому это имеет отношение?

– Просто мне нужно сейчас побыть одному. У меня тяжелое время.

Альма побледнела.

– Никогда не слышала, чтобы ты так говорил.

– А я себя так никогда и не чувствовал, – сказал Джек. – Это касается моего брата. Я расскажу тебе позже.

Казалось, Альма вот-вот расплачется. При виде ее расстроенного лица Джек прижал ее к себе.

– У нас все хорошо. Все будет в порядке.

– Ты уверен?

Джек чмокнул ее и ответил:

– Да. Уверен. Увидимся.

Джек направился к себе в комнату, отодвинул полотнище батика, который служил дверью. Внутри был каркасный матрас, стоял блок для видеомонтажа, компьютер и лежала стопка одежды. Он сорвал с себя рубашку, скинул ботинки военного образца и рухнул на матрас, закрыв рукой голову.

Джек жил в этой комнате уже почти два года – с тех пор как разошлись их пути с его братом-близнецом по имени Чарли.

Джек учился на вечернем факультете искусств, поэтому получал неполную стипендию, которая уже закончилась. Чтобы свести концы с концами, ему приходилось перебиваться случайными заработками – работать на трех работах сразу и делить этаж складского здания с другими друзьями-студентами.