Лгуны или фантазеры. Правда о детской лжи - Пол Экман Страница 47

Как и в деле Джордана, полиции не удалось найти доказательств, подтверждавших вину подозреваемых. Медицинские свидетельства насилия (как всегда противоречивые, поскольку различные медицинские эксперты придерживались разных мнений) и детские свидетельские показания, поначалу весьма убедительные, так и остались свидетельскими показаниями.

По мере того как проводились опросы, некоторые дети более старшего возраста стали рассказывать истории о ритуальном надругательстве, в котором принимали участие люди в черном и во время которого участники пили кровь животных. Некоторые из них рассказали о визитах на местные кладбища, где Рей Баки заставлял их выкапывать тела мертвецов и потом колол эти тела ножом.

Именно во время предварительных слушаний, которые длились почти 20 месяцев (самый длительный срок в истории Калифорнии), снова обрели силу старые опасения о надежности детских показаний в суде. Предварительные слушания — это не судебное разбирательство с участием присяжных, а просто этап расследования, во время которого судья решает, достаточно ли доказательств вины подозреваемого, чтобы предать дело в суд. Но адвокатам обвиняемого предоставляется возможность доказывать его невиновность, поэтому слушания дела могут превратиться в суд в миниатюре, только без участия присяжных.

Сорок один свидетель по очереди свидетельствовал против семи обвиняемых, но вскоре стало очевидно, что это разбирательство будет длиться в течение многих месяцев. Первый семилетний свидетель подвергался процедуре перекрестного допроса в течение недели. Второго опрашивали на протяжении 16 дней.

Адвокаты семи подозреваемых использовали три основные тактики, чтобы опровергнуть предъявляемые детьми доказательства. Первая заключалась в том, чтобы обрушиться с критикой на процедуры опроса, применявшиеся психотерапевтами и дознавателями. Они использовали видеозаписи первого опроса, чтобы доказать, что сами дознаватели внушали опрашиваемым свидетелям ответы на свои вопросы. На одной из видеозаписей терапевт из Института детства Калифорнии с помощью кукол и марионеток задавала вопросы детям про «плохие дела», которые происходили в детском центре, добавляя: «Ну, ты понимаешь, о чем я говорю». Она сказала мальчику, с которым беседовала, что хотела узнать о том, «кто тут плохой», и просила детей помочь ей в этом [3].

Вторая тактика заключалась в том, чтобы заставить ребенка противоречить своим показаниям или показаниям других детей. Когда семеро адвокатов опрашивают ребенка день за днем, с большинством свидетелей было нетрудно поступить подобным образом. Адвокаты не вели себя жестко и не хитрили. Часто они смеялись вместе со свидетелем и подталкивали его к противоречивым показаниям.

И наконец, адвокаты старались развалить детские показания о ритуальном насилии или странных обстоятельствах произошедшего. Девятый свидетель утверждал, что детей в школе регулярно избивали 10-футовым хлыстом для коров и водили в епископальную церковь, где священник бил их, если они не молились сразу трем или четырем богам. Из-за этих показаний озадаченные дознаватели решили исключить в качестве свидетелей всех детей, которые упоминали о сатанистских культах или ритуалах в церковном дворе.

По мере того как детские показания систематически дискредитировались во время опроса или признавались несостоятельными из-за информации о странных ритуалах, дело стало быстро разваливаться. После предварительных слушаний, длившихся в течение 21 месяца, судья пришел к выводу, что накоплено достаточно доказательств, чтобы подозреваемые предстали перед судом, но сторона обвинения осознавала, что, поскольку большинство свидетельских показаний детей в расчет не принимаются, суд никогда не сможет предъявить обвинение и осудить тех семерых подозреваемых, которые должны были предстать перед судом по 208 пунктам обвинения.

В унизительном публичном заявлении сторона обвинения сообщила, что обвинения в отношении пяти подозреваемых снимаются, а дело будет продолжено лишь в отношении Рея Баки и его матери Пегги Макмартин Баки. Тринадцать детей, выступавших в качестве свидетелей (в возрасте от 8 до 12 лет), должны были свидетельствовать в отношении событий, которые произошли, когда им было 3,4 или 5 лет. В момент написания этой книги судебное разбирательство все еще продолжается.

Первое собеседование

Во всех случаях сексуальных домогательств (независимо от того, с одной жертвой или 400 пострадавшими) самое важное — это первая беседа со следователем. Беседа, которая, по всей вероятности, провоцирует детей выдвинуть обвинения в сексуальных домогательствах, обязательно заставляет присяжных ставить под сомнение правдивость ребенка. В деле Макмартин видеозаписи первого опроса, на которых создавалось впечатление, что на ребенка оказывалось давление, были не в пользу стороны обвинения. Постоянные опросы в течение долгих месяцев с участием различных дознавателей и экспертов почти наверняка поставят под сомнение достоверность полученной во время этих встреч информации.

Процедура судебного разбирательства

Вызывает озабоченность еще одна область, связанная со случаями сексуального насилия, а именно сама процедура суда. Серьезные опасения возникают из-за того, что ребенок, выступающий в качестве свидетеля, вынужден столкнуться лицом к лицу с человеком, совершившим над ним насилие, что удовлетворяет право обвиняемого в соответствии с шестой поправкой к Конституции США. Во время предварительных слушаний по делу Макмартин судебные органы штата Калифорния издали закон, в котором допустили использование средств телевизионной связи при опросе детей, выступавших в качестве свидетелей, чтобы они не видели обвиняемого в насилии над ними. Однако лишь последний из опрашиваемых свидетелей проходил процедуру опроса в соответствии с этим новым законом. (Последнее дело, рассматривавшееся в суде высшей инстанции штата Айова, Кой против штата Айова, о котором пойдет речь далее, подвергает сомнению законность такой процедуры.) Также не вызывает одобрения использование техник перекрестного опроса в отношении детей, аналогичных тем, какие применяются в отношении взрослых в уголовных делах. Мы обсудим предложения по реформе подобных вопросов далее.

Случаи массового сексуального насилия значительно отличаются от других подобных преступлений. Когда жертвы присутствуют при одном и том же событии, возникает большая вероятность получения противоречивых показаний. Семеро маленьких детей, пытавшихся описать детали оргии, во время которой они играли в сексуальную игру наподобие «Голая кинозвезда», о чем вспоминали дети из центра Макмартин во время предварительных слушаний, предоставляли различные подробности. Активный и напористый адвокат обвиняемых способен полностью разгромить эти показания, превратив их в набор бессмысленных фраз. И такая бессмыслица может происходить не только с детьми. Многие взрослые свидетели событий также путались в показаниях. Этот эффект лишь усиливается по прошествии времени, что часто и происходит со свидетельствами о случаях массового насилия.

А еще вызывали тревогу рассказы детей о зловещих ритуалах и сатанистских культах, которые постоянно всплывали в делах о массовом насилии над детьми. Такие истории звучали и в деле Джордана, и в деле Макмартин. В деле Джордана все дети, которые сначала рассказали о детоубийстве, затем признались, что говорили неправду. При расследовании дела Макмартин сторона обвинения отказалась работать с теми свидетелями, которые рассказывали о ритуалах на кладбище, опасаясь, что их странным рассказам не поверят.