Уверенность в себе – это секси - Верена Прехтль Страница 5

Ренессанс, барокко и рококо

В эпоху Ренессанса женщины сбривали себе волосы надо лбом для достижения идеальной красоты. Да, вы не ослышались. Прямо надо лбом. Вот так! В эпоху Ренессанса «эффект младенца» считался очень выгодным. Большие глаза, маленькая голова, высокий лоб и… еще двойной подбородок. Мужчины, как и женщины, растили волосы длинными и завивали их в золотистые локоны. Белоснежная кожа считалась наиболее привлекательной, глаза же, напротив, должны были быть темно-карими. Ренессанс породил одно из наиболее знаменитых произведений в истории искусств, которое до сих пор является воплощением эталона красоты: «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли. То, что в Средние века оценивалось как «Не так уж это красиво», в эпоху барокко заслуживало восклицания «Ох, как горячо!». Мы все знаем картины со знаменитыми рубенсовскими женщинами, пышными и полнотелыми, они изображались во всей своей красоте. С середины XVII века женщинам вновь пришлось приучать свои тела к корсетам, потому как была продиктована модной фигура в форме песочных часов. Этот идеал продержался как минимум три столетия – за исключением одного десятилетия в XIX веке. Кожа была покрыта толстым слоем белой пудры, а волосы мужчины и женщины прятали за напудренными и надушенными париками.

Около 1830 года началась эпоха Бидермейера. Это ознаменовало вступление в новую эру. В классе буржуазии женщины безоговорочно стали именоваться «прекрасным полом». В то время как женщинам необходимо было иметь тонкие запястья и носить корсет, мужчины сняли с себя грим и модную одежду и стали отныне выходить на улицу в костюмах. Послание таких изменений предельно ясно: мужчины идут работать, а женщины становятся лишь красивым дополнением к ним. О том, чтобы работать в таких объемных платьях, которые женщинам в то время приходилось носить, и речи быть не могло.

♦ Девушка Гибсона (около 1900 года) – идеал женской красоты, созданный американским иллюстратором Чарльзом Дана Гибсоном. Смесь хрупкой леди (узкие фасоны) и «объемной» женщины (широкие бедра и большая грудь).

♦ Флэпперы: около 1920 года трендом становятся прямые, как свечка, платья-флэпперы; девушек, носивших их, называли так же. Идеальными формами в то время считались узкие бедра и маленькая грудь, и вообще все должно было быть «petite» (фр. «маленький»).

♦ Soft Siren (англ. «мягкие сирены»): около 1930 года в моду возвращаются изгибы и округлости, но едва заметные. «Мягкие сирены» являли собой смесь Флэппера и девушки Гибсона.

♦ The Star Spangled Girl (с англ. «девушка, усыпанная звездами»): в 1940-е годы, то есть во время Второй мировой войны, идеальное женское тело становится шире и угловатее. Типичная одежда того времени приобретает более крупный и квадратный силуэт.

♦ Около 1950 года все показатели идеальной фигуры возвращаются к «песочным часам»: узкая талия, широкие бедра и пышная грудь. В это время изобретают куклу Барби, основывают Playboy, а секс-символом провозглашают Мэрилин Монро. Это послевоенное время, в которое люди стремятся к удовольствию и благосостоянию, чтобы забыть ужасы войны.

♦ The Twig (с англ. «тростинка»): в 1960-е годы про округлости забывают. Все части тела должны выглядеть как у молодых девушек и скорее андрогинно. Абсолютная звезда того времени – британская модель Твигги.

♦ В 1970-е годы танцуют под музыку диско, слушают группу ABBA. Женщины должны быть стройными, иметь плоский живот и не слишком выдающуюся грудь. Идеальная женщина этого времени: американская актриса Фэрра Фосетт.

♦ Вы высокая, у вас длинные стройные ноги: в 1980-е наступает эра супермоделей. Эль Макферсон и Синди Кроуфорд становятся иконами стиля.

♦ Тренд на супермоделей переходит в 1990-е годы, но сейчас слушают такие музыкальные группы, как Nirvana, поэтому появляется новый модный стиль гранж. Бледный цвет лица и темные круги под глазами теперь в моде. Иконой стиля этого времени становится Кейт Мосс.

♦ От нездорового «героинового шика» переходим к загорелым калифорнийским девочкам: в 2000-е было принято оголять живот и вообще выглядеть по-девичьи. Натренированные пляжные девочки вроде Бритни Спирс или Жизель Бюндхен были лицами 2000-х.

♦ Сегодня: The Booty Babe (с англ. «детка с большой задницей») – этот образ сформировался под влиянием инфлюенсеров. Говоря о больших задницах, узких талиях и широких бедрах, нельзя не вспомнить о семье Кардашьян.

Стройная или полнотелая, с красивыми округлыми формами или с маленьким бюстом, блондинка или с минимумом волос: это звучит иронично! Едва новый идеал красоты презентуется как новый тренд – как вдруг снова все меняется. Учитывая постоянные перемены, многие думают, что это дает некую свободу. Исследуя мировую историю, мы видим, как быстро могут изменяться идеалы красоты!

Когда журналистка Эстер Хониг для своего проекта Before&After («До и После») в 2014 году разослала фотографию своего лица без макияжа 23 графическим дизайнерам из 23 различных стран, она попросила только об одном: «Сделайте меня, пожалуйста, красивой».

И вышло следующее: 23 разные версии Эстер. С учетом наших предположений, что существует один-единственный идеал красоты, это любопытно. Начиная с формы глаз и величины носа и заканчивая головным убором и цветом кожи: Эстер прекрасна, но 23 раза это была разная Эстер. И несмотря на то что результаты не представляли точной картины идеала красоты различных национальностей, они выявили следующее: субъективное ощущение красоты людей, взявших на обработку ее фотографию, отличалось друг от друга сильнее, чем предполагалось ранее. Это было 23 раза не одно и то же лицо, которое соответствовало бы господствующему идеалу, скорее это были фотографии с бóльшим количеством различий, чем совпадений. Принимая во внимание все вышеперечисленное, становится особенно интересно осветить еще более подробно, насколько объективно можно оценивать это емкое понятие – «красота».

Забегая вперед: несмотря на то что вопрос оценки красоты тревожил людей с давних времен в философии, в искусстве и даже в науке, до сих пор единого ответа нет. Есть только попытки приблизиться к понятию красоты с философской точки зрения, удержать красоту в слове, музыке и на полотнах или описать ее, используя при этом научную парадигму измерения.

Все ли красота, на что смотрят с любовью? Это может звучать слишком романтично и идеализированно, но с философской точки зрения эти вещи логически взаимосвязаны. Тот, кто дает определение красоты, исходя из своих собственных ощущений, испытывает затруднения в объяснении, согласно каким показателям он определяет именно это красивым. Как можно захотеть разрушить то, что так сильно зависит от наших субъективных ощущений, из-за какого простого шаблона?

Кто любит красный цвет и считает его красивым, тот, возможно, не сможет без подготовки объяснить, что заставляет его так особенно относиться именно к этому цвету. Он просто считает красный цвет красивым и, возможно, не сможет никогда понять, отчего лучшая подруга вновь утверждает, что цвет ваших красных туфель ужасен. Давно известно – о вкусах не спорят. Наверное, о красоте лучше тоже не спорить.