Парадокс перфекциониста - Тал Бен-Шахар Страница 50

Рейнгольд Нибур

Меня зовут Тал, и я перфекционист. Признание, что перфекционизм всегда будет частью моей жизни, освободило меня. Парадоксально, но, осознавая, что от перфекционизма никогда нельзя полностью избавиться, я становлюсь оптималистом.

В жизни нет момента, когда можно переключиться от перфекционизма к оптимализму и перестать отрицать неудачи и негативные эмоции, а иногда и успех. Однако у нас есть возможность увеличить число таких моментов, когда мы допускаем, что не достигли цели, когда мы позволяем себе испытывать негатив, а также по достоинству ценить свои достижения и наслаждаться ими.

Перфекционизм и оптимализм — это не различные способы бытия, не безальтернативный выбор; они сосуществуют в каждом человеке. Но, переходя от перфекционизма к оптимализму, мы никогда не можем полностью отказаться от перфекционизма и никогда полностью не достигнем идеалов оптимализма. Идеал оптимализма — это не далекий берег, до которого надо доплыть, а недостижимая путеводная звезда. Как заметил Карл Роджерс: «Хорошая жизнь — это процесс, а не состояние бытия. Это направление, а не цель»1.

С тех пор как я впервые решил бороться с перфекционизмом, прошло почти два десятилетия, и процесс продолжается. Однако это борьба не сизифова. В ней есть реальный прогресс. Сегодня я получаю все больше удовольствия от пути, и меня устраивают — иногда даже удивляют — взлеты и падения. Перфекционизм — это часть меня самого, так же как и оптимализм. И сегодня я могу сказать, не нарушая аристотелевского закона непротиворечия: меня зовут Тал, и, кроме того, я оптималист.

Для человека, склонного к перфекционизму, написать этот раздел «Благодарности» было особенно трудно. Здесь нужно упомянуть всех, кто прямым или косвенным образом способствовал ее созданию. Учитывая невозможность выразить благодарность всем, кому обязан, я реализую на практике идеи этой книги и обращаюсь к тем, кто оказался «достаточно полезным», что, к сожалению, означает, что многие имена будут упущены. Приношу свои извинения и выражаю искреннюю благодарность всем.

Ким Купер, моя дорогая подруга и замечательный учитель, оказала неоценимую помощь в работе над рукописью этой книги. На протяжении всего процесса она следила за тем, чтобы моя мысль не теряла остроты, и доводила текст до совершенства.

В книге нашли отражение догадки Кэти Айзенберг. Они были восприняты мною с большим энтузиазмом. Неизмерима поддержка Звии Сарель — как эмоциональная, так и интеллектуальная.

Мои друзья, коллеги и студенты Междисциплинарного центра в Герцлии помогли мне создать такую рабочую среду, о которой можно лишь мечтать.

Я благодарен Идану Оферу за его веру в меня. Он дал мне возможность терпеть неудачи и учиться. Выражаю признательность Рами Зиву, другу и учителю, за то, что, когда мне было шестнадцать лет, он посеял в моей душе зерно идеи «дозволенности человеческих чувств». С теплотой вспоминаю Охлада Камина, который вдохновлял меня писать и думать на протяжении последних десяти лет. Мои друзья и коллеги Ян Элснер, Барбара Хайлеманн и Аманда Хорн доводили мои мысли до совершенства всякий раз, когда мы встречались. Адам Виталь внимательно читал мою рукопись и давал ценные комментарии.

Мне повезло работать с К. Дж. Лонофф из учебной организации «Речь имеет значение», и я благодарен ей за профессионализм и искренность. Моя глубокая благодарность — Джону Ахерну и Анн Приор из издательства McGraw-Hill за бесценную помощь и удовольствие от совместной работы. Выражаю благодарность Рейф Сагалин, Бриджит Вагнер, Дженнифер Грэхем Редд и Шэннон О’Нейл из агентства Sagalyn: что бы я без вас делал?

Нет слов, чтобы выразить мою признательность семье — родителям, братьям и сестрам, детям и другим родственникам, которые никогда не позволяли мне забыть — неважно, насколько глубоко я был погружен в свою работу, — какова окружающая жизнь на самом деле.

Эта книга посвящена Тами, моей жене и примеру для подражания, которая каждый день доказывает мне, что оптимальная любовь, о которой я пишу в этой книге, действительно существует.