Порядки помощи - Берт Хеллингер Страница 53

Хеллингер (обращаясь к дочери): Скажи ей: «Пожалуйста».

Дочь: Пожалуйста. Пожалуйста.

Шестая женщина сцепляет руки на груди. Участник немного отходит назад. Шестая женщина смотрит на дочь, снова отворачивается, смотрит вдаль, смотрит на терапевта, снова отворачивается и садится на пол. В это время дочь легла. Но она протягивает руку в сторону шестой женщины. Та встает, поворачивается вокруг себя и подходит ближе к участнику.

Хеллингер (обращаясь к участнику): Обними ее за плечо.

Через некоторое время шестая женщина становится с другой стороны от терапевта, но берет его за руку. Потом она идет к жертвам, отпускает руку и смотрит на них. Участник встает за ее спиной на некотором расстоянии. Потом она начинает плакать.

Она беспокоится, поворачивается вокруг себя, не знает, куда идти, опускается на колени, склоняется до пола и ложится рядом с умершими.

Хеллингер просит дочь встать и уводит ее. Участника он просит встать за ее спиной в качестве защиты и прикрытия.

Хеллингер (обращаясь к дочери): Как ты теперь себя чувствуешь?

Дочь: Лучше. Сзади я чувствую хорошее тепло.

Хеллингер: Вот именно.

Обращаясь к группе: Итак, где был ключ? В его любви к преступнице. Только когда полюбят преступников, они становятся мягче.

Обращаясь к участнику: Ты хорошо работаешь.

Обращаясь к заместителям: Спасибо вам всем.

Хеллингер (когда все сели, обращаясь к участнику): Ты все сделал правильно.

Участник: Можно мне кое-что сказать? Шестая женщина вела себя точно так же, как моя клиентка. Вот где ключ, и это для меня следующий шаг. Невероятно, как это происходит.

Хеллингер: Прекрасно. Нам не нужно знать точно. Мы видим движение и мы видим исцеляющий шаг в конце.

Такое мы видели во многих расстановках с участием нацистов. Они часто стоят в расстановке так, будто это сам Господь Бог, и демонстрируют такую силу! Но если кто-то покажет им человеческую любовь, они сами становятся людьми. Разве это не прекрасно?

Участник: Но это и тяжело.

Хеллингер: Если об этом знать, то это возможно. Это и есть помощь по ту сторону от добра и зла.

Страхи

Участник из публики: Ты сказал, что в основном страхи бывают у преступников. Ты не мог бы рассказать об этом подробнее.

Хеллингер: Когда человек испытывает такой страх, то это страх убить кого-то. Страх того, что что-то произойдет, скрывает под собой другой страх. Если об этом знать, то знаешь, как с этим обращаться. За этим страхом очень часто скрывается агрессия.

Участница: Речь идет о клиентке-курдке из Турции. У нее четверо детей. Ее муж и отец ее детей десять лет сидел в Германии в тюрьме за торговлю наркотиками. Семья живет в Западной Швейцарии. Муж теперь не может вернуться в Швейцарию. Жена, моя клиентка, совершенно бессильна. В последние годы она все слабеет, и у нее сильные боли. И у ее детей, прежде всего у двух старших сыновей, совершенно нет сил.

Хеллингер: Да, ясно. Кому ты сочувствуешь? Мы это знаем, мы услышали это сразу. Кому ты сочувствуешь?

Участница: Клиентке.

Хеллингер: И детям.

Участница: И всем, кого я знаю.

Хеллингер: А кому сочувствую я?

Когда она хочет ответить: Не так быстро.

Участница: Детям.

Хеллингер: Нет. Тем, кто умерли от наркотиков. Торговля наркотиками — это смерть.

Участница кивает.

Хеллингер: Ты чувствуешь разницу в силе?

Участница: Да.

Хеллингер: А в чем спасение для детей?

Участница: Оно у жертв?

Хеллингер: В чем? Каким должен быть следующий шаг?

Участница: В том, чтобы дети дали жертвам место в своем сердце, а потом отвернулись от них.

Хеллингер: Это слишком быстро. Так просто это не получится. Сначала они должны увидеть умерших. Потом они скажут своему отцу: «Мы посмотрим на них».

Участница кивает.

Хеллингер: Он не смотрит на них. Вся семья не смотрит на них. А решение у них. Я не хочу это прорабатывать детально. Ты знаешь, что тебе теперь делать?

Участница: Да.

Хеллингер (обращаясь к участнице): О чем идет речь?

Участница: Речь идет о сыне моей клиентки. Ему 28 лет, и у него шизофренический психоз. После того, что я сейчас видел, я вспомнил о его дедушке по отцовской линии, который служил в иностранном легионе.

Хеллингер: Это совершенно понятно.

После некоторого раздумья: Я мог бы этому мальчику кое-что предложить. Как ты думаешь, что бы я ему предложил? Записаться в иностранный легион.

Оба долго смотрят друг на друга.

Хеллингер: Как он после этого будет себя чувствовать, лучше или хуже?

Участница: Думаю, лучше.

Хеллингер: Конечно, лучше. Я ничего не имею против иностранного легиона. Они делали грязную работу за других. Нужно быть им за это благодарными в определенном смысле. И если он скажет: «Я тоже пойду туда»…

Участница улыбается.

Хеллингер (обращаясь к группе): Одна только мысль переворачивает все с ног на голову.

Обращаясь к участнице: Этого достаточно?

Та смеется: Некоторое чувство неудовлетворения все же присутствует.

Хеллингер: Потому что у тебя с клиентом терапевтические отношения.

Участница (смеется): Эта мысль не дает мне покоя с самого утра.

Громкий смех в группе.

Хеллингер: Я вижу, что большинство из вас схватывает на лету. Вопрос теперь вот в чем: что ты должна сделать, чтобы прекратить эти отношения? Мы сейчас проводим супервизию. Итак, что ты собираешься делать, когда эта клиентка снова придет к тебе? Подумай, где сила?

Обращаясь к группе: И вы подумайте. Когда существует перенос и контрперенос, отношения ребенок — мать, у кого в этом случае контроль над ситуацией? Всегда у клиента. А терапевт танцует под его дудку.

Обращаясь к участнице: Это прекрасные танцы, иногда очень интересные танцы. И как же отнять у него дудку? Когда дудка снова окажется у тебя, терапевтические отношения прекратятся. Я сделаю тебе предложение. Но я подожду, пока ты сама ищешь. Итак, какие возможности?