Виртуальные войны. Фейки - Георгий Почепцов Страница 6

Эти исследования финансируют в том числе и военные, которые не могли понять, почему в процессе мирных переговоров невозможно поменять одни территории на другие, даже большие по размеру.

Военные гранты лежат также в исследованиях по структурированию событий в нарративах с точки зрения обращения к ценностям [52].

Исследователи отмечают другой тип человеческого мышления, связанный с сакральностью: «Нарративное структурирование, которое нацелено на сакральные ценности слушателя, включая ядерные личностные, национальные и/или религиозные ценности, могут быть особенно эффективны при влиянии на интерпретацию слушателем излагаемых событий. Сакральные ценности являются такими, которые сопротивляются компромиссу, они в сильной степени связаны с психологией идентичности, эмоций, морального принятия решений и социального мышления. Мы смотрим на нарративное структурирование, которое использует сакральные отсылки, как на сакральное структурирование. Когда сакральное структурирование применяется к обычным проблемам, слушатели могут реагировать на эти проблемы по-другому, опираясь на сакральные принципы вместо использования утилитарных рассуждений» [53]. Активность мозга испытуемых при чтении разного типа историй фиксировалась с помощью МРТ.

Защитные действия против чужого вторжения можно понять, поскольку виртуальная война является сложным многоканальным и многофакторным воздействием на виртуальное пространство с целью получения результата в трансформации когнитивного пространства, который приведет к изменениям в поведении.

Опыт СССР показал, что его разрушение шло по линии массовой культуры и продуктов массового потребления. Область идеологии надежно охранялась, поэтому «иное» пришло через менее охраняемые каналы влияния. Молодежь слушала западную музыку, смотрела западные фильмы, ходила в джинсах. Она жила как бы в другом мире, физически находясь в советском.

Воздействие на массовое сознание идет, как правило, сквозь воздействие на целевые группы, которые на следующем шаге будут воздействовать на все население. Такой подход полностью соответствует теоретически проработанным вариантам воздействия. С одной стороны, это теория гегемонии А. Грамши, в рамках которой правящий класс удерживает нужную виртуальную модель мира с помощью интеллигенции, продукция которой базируется на модели мира доминирующего класса, а значит, служит упрочению сложившегося положения вещей.

С другой стороны, это приход либеральной экономики на Западе, развернутая кампания по продвижению которой, направляемая Хайеком, в свое время заменила госкапитализм Рейгана и Тэтчер. Здесь также основной была роль интеллектуалов как работающих с чужими идеями и распространяющими их.

Интеллигенция/интеллектуалы не только занимают позиции в публичном дискурсе, но и их основной работой является тиражирование своих и чужих мыслей, причем часто трудно отделить свое от чужого, поскольку все они находятся в рамках определенных школ и догм, действуя в их русле.

Г. Шпеер, немецкий эмигрант, работавший после войны в РЭНД, видел еще более простое объяснение — рабочий повторяет поведение буржуазии, борясь за престиж [54]. А учитывая уже давно открытые, но в наше время, а не во время Шпеера, зеркальные нейроны, которые проигрывают любое физическое действие, которое мы видим, у нас в мозгу, то становится понятным, что перед нами череда заимствований, которая социально будет идти сверху вниз. Хотя некие революционные события могут менять направление такого социального повтора, но они бывают редко.

Виртуальные войны прошлого в продвижении и удержании религии или идеологии были очень успешными, хотя и достаточно кровавыми. Они активно опирались на физическую составляющую принуждения, и это заставляло подчиняться тело человека, но не всегда — его душу или разум. Они боролись за его разум или душу мечом и сладкими речами, хотя реальные миссионеры, обращавшие в христианство в далекие времена, достигали успеха только тогда, когда обращаемый чувствовал мистический огонь у себя в душе.

Сегодняшние войны имеют часто не религиозные или идеологические цели, а банальные экономические. Но и первые, и вторые, и третьи направлены на гомогенизацию населения, поскольку удерживать разнообразие часто или неинтересно политически, или экономически невыгодно. Мир естественным образом стремится к единообразию. Мы читаем одни политические новости, смотрим те же сериалы, обсуждаем те же спортивные события или новости шоу-бизнеса. В результате любая страна живет все меньше своей собственной жизнью, большой объем новостей отдается под события извне. Как следствие, мы не знаем своих соседей по лестничной клетке так, как знаем жизнь какой-нибудь американской кинозвезды, когда со всех каналов мы слышали, например, что Анджелина Джоли родила двойню.

Гомогенизация мира резко усилилась с приходом социальных платформ, поскольку они выводят управление информационными потоками из-под всевидящего ока государства. И демократическое, и авторитарное государства хотели бы все контролировать. Они однотипно не любят неподчинения. По этой причине приход социальных платформ типа Фейсбука меняет правила игры не только для авторитарных, но и для демократических государств. Они привнесли даже новую профессию — «тролля» — как оплачиваемого участника, пишущего по заданию в социальных медиа. А если тролли еще скрываются за анонимностью или чужой индивидуальностью, то, когда они действуют коллективно, они начинают представлять собой серьезную опасность. Коллективный тролль становится сильным, как обычные медиа, продолжая сохранять анонимность как свою, так и своего заказчика. А анонимного игрока в его действиях ничего связать не может.

И даже с негативом, который они принесли и продолжают нести, ибо, как пишет один из авторов «New York Times», нам некуда больше пойти [55]. Соцмедиа едины в своем позитиве и в своем негативе. И даже последние электронные вмешательства в выборы в США и Европе не стали последней каплей.

Нам песня, то есть виртуальность, и строить, и жить помогает, поскольку с ее помощью интерпретируется и реинтерпретируется действительность. Человек всегда нуждается и нуждался в переходе от хаоса к порядку. Даже соответствие порядка действительности стоит на втором месте, первым является упорядоченная картина мира вокруг нас. Именно в целях упорядочивания всегда возникают «враги», которые мешают идти вперед семимильными шагами.

Виртуальность помогает нам жить не в физическом мире с его недостатками и проблемами, а в мире идеальном, где все хорошо, а если и не хорошо, то только временно, и завтра все будет по-другому.