Интеллект, семья и дети. Портрет на фоне свадебной фаты - Ева Весельницкая Страница 6

Вообще, право на частную жизнь появилось в истории человечества совсем недавно — когда человечество перестало выживать.

Во-первых, сначала у людей не было потребности в частной жизни. Люди просто хотели выжить, мир был другой. Потом постепенно жизнь за счет прогресса становилась легче в плане безопасности и удовлетворения потребностей. Появилось частное время. Сначала у очень богатых, у тех, кто не был озабочен проблемами выживания. Потом частное время, время для себя, для необязательного и не необходимого, как бы спускалось по социальным слоям, по мере того, как в жизнь людей входила техника, заменяющая ручной труд, и социальные законы, гарантирующие возможность не бояться за свою жизнь каждую минуту.

Чем выше становился уровень жизни среднестатистического человека, тем больше у него появлялось свободного времени, больше времени думать о себе, больше времени понять, что он сам для себя — ценность и жизнь, в общем-то, — единственное сокровище, которое у него есть. А право распоряжаться собственной жизнью во многом и есть символ человеческой свободы.

Право распоряжаться собственной жизнью во многом и есть символ человеческой свободы.

Свобода — это право заняться чем-то своим, не имеющим отношения к большому миру с его ресурсами, борьбой и т. д. Внутри этой частной жизни человек отвоевал, получил, забрал себе в собственность право чувствовать, думать и делать все, что он считает нужным, если это не идет во вред окружающим людям. Вот и все.

Первым делом частный взгляд человека обратился к семье. И, будучи структурой социальной, семья получила в социальном мире некоторый уникальный статус, потому что стала местом так называемой личной жизни. Не частной, нет, но жизни с ослабленными требованиями, с собственными правилами и законами, — территории, куда социум, конечно, заглядывал, но особо не вмешивался, если не нарушались основные конвенции.

Так остается и до сих пор. Не стоит думать, что раз у нас стирает стиральная машина, а мир стал небольшим из-за появления самолетов и скоростных поездов, и законы все больше охраняют право человека на самопроявление, социальный мир выпустил из своего внимания «личное время» человека и такую ячейку общества, как семья. Не выпустил, нет. Семья по-прежнему остается социальным образованием под управлением социальных же законов. Но… Но возможность существования внутри семьи как ячейки общества, живой ткани частной жизни, все увеличивается. Это проявляется даже в разнообразии вариантов семейного уклада, представленных сегодня. Кому-то нравится вести дом — полную чашу, кому-то — жить в спартанских условиях, кому-то — копить деньги на будущее, кому-то — тратить то, что у них есть, в надежде, что получится заработать еще. Кто-то больше ценит материальный достаток, кто-то — совместные переживания, одни тратят свои резервы и ресурсы на то, чтобы быть где-то вместе, ездить, видеть, ходить, путешествовать, рисковать жизнью как угодно, другие — на то, чтобы рос счет в банке.

Это одна сторона медали. Казалось бы, вот оно — семья и есть территория частной жизни. Но не все так просто. Исторически шел процесс отделения, выделения семьи из большой общинно-государственной общности. Семьи становились разными, делились на типы, кооперировались между собой, враждовали.

Параллельно шел еще один процесс. Люди начали ценить право быть вместе и право решать, до каких пор им вместе быть.

А параллельно шел еще один процесс. Люди начали ценить право быть вместе и право решать, до каких пор им вместе быть. И это очень важный момент. Момент, когда социум отдал человеку право решать, с кем и сколько ему быть рядом, то есть как бы закрыл глаза на часть жизни индивидуума: делайте, что хотите. Нет, конечно, традиции, устои, правила где-то строже, где-то мягче, но, в принципе, человек стал решать этот вопрос самостоятельно.

Люди начали отстаивать право радоваться жизни, а не терпеть, не мучиться ради того, что скажут другие, из каких-то соображений клана и семьи. И если два взрослых человека, даже молодых, юных человека, решили, что им хорошо быть вместе, они отстаивают это право и право перестать быть вместе, если они поймут, что то, ради чего их свела жизнь, закончилось, что они исчерпали предложенные возможности. И вот эти варианты…

Но варианты отношений, а вовсе не варианты семьи. До семьи нам еще далеко. Мы еще даже до брака не добрались.

Сейчас очень многие не упоминают ни о какой семье, принято говорить: «Мы живем вместе». Потому что у каждого из нас есть своя жизнь, у нас есть свои интересы, и вдруг мы увидели, что интересны друг другу, нам хочется быть вместе. Нам хорошо жилось, но оказывается, что быть вместе — еще лучше. Мы хотим быть вместе долго или мы хотим встречаться время от времени — это все не важно. Мы можем съезжаться и разъезжаться, мы можем вести общее хозяйство, если нам это нравится. Это не имеет отношения к семье, вот что важно. Эти люди не думают о семье, они думают о своей частной жизни.

Часто люди думают не о семье, они думают о своей частной жизни.

О жизни отгороженной, защищенной, свободной от требований и ожиданий социального мира. И к семье в нашем понимании это не имеет никакого отношения. Территория частной жизни человека расширяется пропорционально прогрессу. Чем больше свободного конвенционального времени, тем больше шансов провести его на частной территории, не подчиняясь системам требований, ожиданий и соответствий. Все ли этим пользуются? Нет, не все. Потому что, как оказалось, частная жизнь — занятие не из легких и, кроме того, с практически непредсказуемым результатом. Поэтому многие предпочитают погружаться с головой в работу или мыльные оперы. Но что места для частного становится больше — факт. Используется ли оно эффективнее — не факт. Итого, наряду с кризисом традиционной семьи мы имеем кризис смысла частной жизни.

Как это отражается на семье? На данный момент семья отходит на второй план, уступая место новым, свободным, необычным союзам. Которые тоже почему-то время от времени претендуют на звание семьи. Зачем? Чтобы таким образом прилепиться к фундаментальной ценности человечества? Зафиксироваться? Легализоваться? Возможно.

Важно еще и то, что детей сегодня учат вступать в союзы, но думать о семье, как правило, уже нет: «Слава богу, не требуется, и так хорошо живем». Не буду делать интриги и скажу сразу, что семья, с моей точки зрения, образование социальное, а вовсе не частное. И с этой точки зрения свободные отношения — прогресс для человечества в плане частных интересов каждого человека. Но вот вопрос: зачем же она сегодня нужна — семья?

Но вот вопрос: зачем же она сегодня нужна — семья?

Семья — социальная функция. Классики марксизма-ленинизма дали когда-то очень точное определение: семья — это ячейка общества. С точки зрения социума семья действительно часть социальной структуры. И поэтому, когда приходят молодые и говорят: «Мы любим друг друга и хотим пожениться», — родители, семья, коллеги, друзья, которые являются в данный момент представителями не мира их частной жизни, а частью социального круга, от имени этой социальной структуры спрашивают: «Да? А где вы будете жить? А на что вы будете жить? А есть ли у вас уже социальная позиция, которая гарантирует вам заработок, ресурс? Есть ли у вас профессия? Реализовали ли вы свои амбиции? Как вы соедините это ваше желание с вашими мечтами, скажем, учиться дальше или делать карьеру?» Все правильно, социум в лице родителей собирает сведения о том, на какой ресурс собирается существовать будущая ячейка общества. Нет, он не против, а совсем даже за, но вопрос ресурса — краеугольный. В частной жизни нет ресурсов для жизни. Все, что мы имеем или хотим иметь, поступает по каналу социального мира.