2012. Время великих перемен - Грегг Брейден Страница 7

В то время, когда я искал последовательности событий в природе в качестве образца для программного обеспечения для записи данных, я наткнулся на работу Р.Н. Элиота, ученого-философа начала XX века. Элиот написал обобщающую работу о том, каким образом естественные законы регулируют многие аспекты повседневной жизни, в том числе и природные циклы. Именно эта книга со скромным названием «Главный труд Р.Н. Элиота» навсегда изменила мое восприятие мира, цивилизации и, что гораздо более важно, времени2.

Больше всего в книге Элиота меня потрясло то, что он не только распознал последовательности событий и циклы в природе, но также описал, каким образом можно применить эти открытия в реальном мире. Краеугольным камнем исследования Элиота было особое число, которое присутствует во всем (в нашем организме, в нашей жизни, в нашем мире) и которому меня не учили в школе: золотая пропорция. Говоря простым понятным языком, Элиот показал, каким образом это число применимо ко всему: от соотношения мужчин/женщин до национальной экономики.

Работы Элиота также открыл специалист по прогнозам на фондовых рынках Роберт Претчер-младший. Поняв, что мировая экономика и фондовый рынок являются индикаторами оптимизма или пессимизма общества инвесторов — части природного цикла, — Претчер развил идеи Элиота дальше и создал наиболее успешный в истории фондового рынка Нью-Йорка инструмент прогнозирования рынка. Принцип волны Элиота (Elliott Wave Principle) используется и по сей день.

Успех принципа волны Элиота основан на двух основных предположениях:

1. Рост и спад рынка всегда происходит через точные интервалы — «волны» волновой теории Элиота.

2. Если известно, когда начинается период роста, можно вычислить время и частоту спадов на рынке.

Я полагаю, что если жизнь и природа следуют последовательностям событий такого кода, то, следовательно, и само время должно также следовать своего рода коду времени. Точно так же, как в случае с интервалами фондового рынка, если бы мы поняли временной код природы, то могли бы определить и вычислить создаваемые им циклы. Другими словами, если нам известно, когда начинается цикл и последовательности событий, которым он следует, то мы также знаем, где и как он закончится.

Возможно, важнее то, что если мы знаем условия, создаваемые циклом, то мы также узнаем, чего ожидать каждый раз, когда он повторяется. Потребовалось много лет и попыток для того, чтобы найти способ применить мои знания о циклах к событиям в нашем мире. После того как я однажды применил эти знания, я продолжал это делать вновь и вновь.

Причина заключается в том, что временной код природы действительно работает. То, что он открывает, одновременно и успокаивает, и поражает. Сделать шаг назад и понять последовательности событий, в которых мы жили в прошлом и в которых живем сейчас, возможно, одна из наиболее вдохновляющих вещей, которые мы можем сделать как отдельные личности и как цивилизация. Создается такое впечатление, что наше желание понять внутреннюю взаимосвязь природных последовательностей событий является путем к возможности сознательного участия в этих самых циклах, раскрываемых последовательностями событий. По моему мнению, второй шанс — это не что иное, как чудо.

Возможно, лучше всего привести пример, чтобы проиллюстрировать предсказуемость повторения циклов. Что может послужить лучшим примером, если не признание того факта, что определяющее событие в начале XXI века — 9/11 — на самом деле является частью большего цикла, начавшегося за 60 лет до разрушения башен мирового торгового центра?

Могли ли мы знать?

Телефонный звонок разбудил меня от странного сна, в который я часто погружался после тринадцатичасового перелета из Лос-Анджелеса в Мельбурн в Австралии. Когда я сел в кровати, в моей голове пронесся поток непрерывных вопросов: Где я? Сколько сейчас времени? Кто мог мне звонить в Австралии до восхода солнца? В тусклом свете фонарей, пробивавшемся с улицы через шель в ставнях окна, я нашел телефон на ночном столике возле кровати. После того, как я нажал кнопку с надписью «Линия 1», мне не нужно было долго ждать, чтобы получить ответ на свой последний вопрос.

В тот же момент безумный, но тем не менее знакомый голос друга на другом конце линии разразился потоком информации, которая, однако, не имела для меня смысла. Там не было ни «доброго утра», ни «как дела?» или каких-либо других стандартных приветствий, которые говорят друзья или родственники почти во всех странах мира. Первое, что я услышал, было: «Включи телевизор! Сейчас же! Что-то случилось… Я не знаю…О боже!»

Дотянувшись до телевизионного пульта, я переключал каналы на экране, находившемся на полке в углу комнаты. Несмотря на то что телевизионные станции были незнакомы, я узнал транслируемые очертания города на фоне неба. Каждый канал показывал одни и те же ужасные кадры, похожие на кадры из заключительной части голливудского триллера. Из-за разницы во времени, в то время, когда в Австралии было темно, кадры, которые я смотрел по телевизору, показывали задымленное небо над Нью-Йорком утром 11 сентября 2001 г.

Как и другие люди по всему миру, я был шокирован и загипнотизирован тем, что увидел. Я ощущал, что сбит с толку, чувствовал неуверенность и был озадачен кадрами, безостановочно показываемыми на каждом канале. Я быстро оделся и бросился в холл отеля. Я не был готов к тому, что увидел. Когда двери лифта открылись, я увидел повсюду людей, теснившихся вокруг, пытавшихся пробиться к экрану огромного телевизора, который находился в холле отеля. Некоторые закрывали лица руками и в открытую плакали, другие стонали, кто-то просто стоял в стоическом молчании после просмотра того, что было для нас абсолютно непонятно, но однако же происходило на самом деле. Пробираясь через толпы на улицу, я всюду видел толпы движущихся людей. Несмотря на то что был ранний час, кафе были открыты и во многих магазинах включили все телевизоры в витринах залов для того, чтобы люди на улице могли смотреть, как Америка переживает один из наиболее трагических дней в своей истории, который также стал поворотным моментом для всего мира.

Я быстро шел вдоль улицы, проходя одно кафе за другим. Повсюду было одно и то же: замешательство, неуверенность, страх и непрекращающиеся кадры с места событий по телевизору. Я поймал себя на мысли, что я вновь и вновь задаю себе два вопроса.

Первый вопрос был простой: Почему? Зачем кому-то надо было совершить такое сумасшедшее, жестокое и бездушное деяние?

Второй вопрос был не настолько простым. Он вернул меня к моей детской склонности видеть мир полным последовательностей событий. В то время как мой разум пытался осознать происходящее, я вздрогнул от вопроса: Могли ли мы знать? Я понял, что шепчу, что «если события в жизни и в мире действительно следуют последовательностям и циклам, является ли сегодняшнее событие частью какой-либо последовательности событий? Существует ли способ, с помощью которого мы могли бы подготовиться к этому дню или даже предотвратить его?»

Я не задавал вопрос о том, могли ли мы точно знать, что произойдет в этот день или как произошедшее могло так сильно быстро поменять мир. И я не предполагал, что мы могли бы предсказать, что кто-то будет использовать реактивные самолеты в качестве летающего оружия для того, чтобы оказаться на уровне огромных небоскребов и унести жизни более 2000 людей. Мой вопрос был не об этом.