Мама на кушетке. Что нужно знать, обращаясь к психологу - Лилия Валиуллина Страница 7

Особенности этапа проработки в психотерапии ранних отношений с матерью (до трех лет) совпадают во многом и у мужчин и у женщин. Отделение же от материнского образа происходит у женщин и мужчин по-разному. Особенно сложно происходит отделение от матерей, если у человека не было опыта отношений с отцовской фигурой, или отец был слабым, пассивным, чему свидетельство вышеописанные истории.

То есть невозможно рассматривать проблему зависимости от материнского образа вне связи с образом отца в личном опыте.

Невозможно рассматривать проблему зависимости от материнского образа вне связи с образом отца в личном опыте.

Для понимания некоторых вещей бывает необходимо их «разделить на части». В данной книге сделан акцент на ту важную часть психотерапевтического процесса, которая касается самого раннего этапа развития ребенка, где самым близким человеком для него является мать. Отец в ранние годы «как будто» остается в тени, но именно от него зависит то, как себя будет чувствовать мать, и сможет ли она настолько расслабиться, чтобы находиться в полном инстинктивном контакте с маленьким ребенком.

То есть во многом именно от отца зависит то, насколько мать сможет проявить свой материнский инстинкт и обеспечить ребенку комфортное ощущение от первой встречи с миром.

Именно от отца зависит то, как мать сможет проявить свой материнский инстинкт и обеспечить ребенку комфортное ощущение от первой встречи с миром.

Если говорить еще точнее, то самым важным является существование хорошего контакта между матерью и отцом, важна связь в паре – «отец-мать». В древних культурах связь в паре «отец-мать» выстраивалась инстинктивно и на уровне ритуалов, заданных обществом.

С развитием общества все больше нарушалась связь с инстинктивной природой отцовства и материнства. Восстановление этой связи сегодня возможно только через сознательную работу.

Восстановление связи с инстинктивной природой отцовства и материнства возможно только через сознательную работу.

Чем человек осознаннее, тем он больше видит, что «все связано со всем». Для здорового развития ребенка необходима хорошая связь между отцом и матерью как реальными мужчиной и женщиной. Чтобы почувствовать инстинктивную природу отцовства и материнства, нужно почувствовать инстинктивную природу мужского и женского начала. Чтобы понимать своего ребенка, нужно разобраться со своими детскими историями и т. д.

В данной книге сделан акцент лишь на одной, самой первичной связи – связи матери и ребенка. В следующей главе рассказывается о некоторых научных исследованиях материнской любви.

Невозможно понять Любовь.

Невозможно создать Любовь.

Невозможно научиться Любви.

Можно просто перестать Ей сопротивляться.

Нет в мире темы более интригующей и волнующей, чем любовь. Немыслимое число книг и фильмов на эту тему выходит в свет каждый год. Счастье человек напрямую связывает с любовью. Для счастья, кроме любви матери, нам нужна и любовь отца, любовь братьев и сестер, любовь детей к родителям, любовь друзей. И, конечно, любовь между мужчиной и женщиной.

Сегодня повсюду можно получить много советов, что и как нужно сделать, чтобы стать любимым и полюбить. Но количество счастливых семей не становится больше, более того, некоторые предрекают распад института брака. Что не так? Почему так происходит?

Одна из причин этому – наша уверенность, что любовь – это то, что вне нас, и нежелание понять, что ключ к пониманию любви – это взаимоотношения. У любви есть свои законы, которые просто необходимо знать, чтобы обрести счастье. Тогда, возможно, мы перестанем требовать и просить любви, особенно безусловной любви от матерей, перестанем любви сопротивляться.

Приглашаю вас к небольшому совместному исследованию – исследованию темы самых первых отношений любви в нашей жизни – любви младенца и его матери. Любовь матери к младенцу считают безусловной. Что это такое: «безусловная любовь матери»? Возможно ли эту тонкую материю измерить?

Любовь должна обучать разум.

Любовь, особенно безусловная, – это одна из загадочных субстанций, которая при попытке ее «ухватить» или даже описать просто исчезает. Но однажды в 60-е годы XX века американским психологом Гарри Харлоу была предпринята попытка экспериментально исследовать такую любовь.

Интересно то, что это произошло случайно. Харлоу изучал интеллект обезьян и случайно натолкнулся на то, что малыши странно реагировали, когда их разлучали с матерями. Маленькие обезьянки в отсутствие матерей привязывались к махровым полотенцам, которые были в клетке, как к матерям.

И тогда Гарри Харлоу перешел от изучения интеллекта к изучению материнской любви. Как будто бы интеллект самого ученого «сдался» и «перестал сопротивляться любви».

Эти эксперименты были проведены на детенышах обезьян. Ученый словно почувствовал, что «любовь должна обучать разум», но, видимо, любовь в его раннем опыте была связана с жестокостью. Опыты ученого были настолько жестокими по отношению к малышам, что даже научное сообщество было возмущено. В этих экспериментах новорожденных детенышей обезьян отделяли от их матерей, отсаживая их в отдельные клетки надолго, порой до года.

«Заплатить такую цену» Харлоу решился не просто так. Он хотел доказать ошибочность существовавших тогда в психологии «буфетных теорий». Их называли так, потому что сторонники этих теорий считали, что основой человеческой отношений является удовлетворение матерью младенца в еде.

Насколько неожиданным был переход внимания ученого от изучения интеллекта к изучению безусловной любви, настолько и его жестокие опыты парадоксальным образом послужили открытию истин, которые повлияли на понимание всей детской психологии.

Противоречива и сама личность ученого: человек, доказавший, что любовь важнее, чем уход, в последние годы своей жизни не общался со своими детьми.

Эти эксперименты, как и личность ученого, символически отражают ту атмосферу, в которой человечество существует последнее столетие. Мы, современные люди являемся потомками людей, психологически травмированных революциями, войнами. Мне кажется, что эти эксперименты символически отражают травму, нанесенную нашей душе оторванным от нее интеллектом. Эти же эксперименты подсказывают путь к предотвращению детских душевных травм в дальнейшем.

Как же ученый «измерял» безусловную любовь?

Он просто выделил «кормящую» функцию матери отдельно, а «любящую» – отдельно. В «живой настоящей маме» трудно выделить отдельно эти функции.

Поэтому в экспериментах Харлоу «мамы» были искусственные. Первая мама представляла собой манекен из металлической решетки с прикрепленной к нему бутылочкой молока. Вторая мама – манекен, обитый искусственной меховой или махровой тканью.