Искусство быть счастливым - Говард К. Катлер Страница 7

Со временем мне удалось разобрать лейтмотив, который повторялся в словах Далай-ламы. Им была надежда, основанная на уверенности в том, что подлинное долговечное счастье возможно, хотя достичь его не так уж и легко. Подход Его Святейшества основан на совокупности таких основополагающих принципов, как убежденность в изначальной доброте и благородстве всех людей, необходимость сострадания, вера в милосердие и общность всех живых существ.

В ходе нашего общения для меня стало очевидным, что убеждения Далай-ламы основаны не на слепой вере или религиозной догме, а на аргументированных рассуждениях и непосредственном опыте. Его осмысление природы разума и поведения человека стало результатом наблюдений всей жизни. Взгляды Его Святейшества укоренены в традиции, которая насчитывает двадцать пять столетий, но в то же время согласуется со здравым смыслом и глубоким пониманием актуальных проблем. Далай-лама как фигура мирового масштаба имел возможность неоднократно бывать в разных уголках мира, встречаться с разными культурами и людьми всех социальных слоев, обмениваться идеями с выдающимися учеными, политическими и духовными лидерами. Все это позволило ему выработать мудрый взгляд на человеческие проблемы, в котором оптимизм сочетается с реализмом.

В этой книге я попытался представить воззрения Далай-ламы, которые будут интересны западным читателям. Я включил в нее обширные отрывки из его публичных лекций и наших частных бесед. Чтобы подчеркнуть практическую сторону книги, я решил опустить некоторые вопросы из наших обсуждений, связанные с философскими аспектами тибетского буддизма. Далай-лама уже написал множество превосходных работ, касающихся различных вопросов буддизма. В конце книги представлена избранная библиография, которая окажется весьма полезной для тех, кто заинтересован в более подробном изучении тибетского буддизма.

Я убежден, что смысл человеческой жизни в обретении счастья. Это очевидно. Светские люди или приверженцы какой угодно религии — все стремятся к чему-то лучшему в жизни. Поэтому мне кажется, что сама наша жизнь движется по направлению к счастью…

Эти слова Далай-ламы стали самым трогательным и проникновенным моментом его выступления перед огромной аудиторией в Аризоне. Но фраза о том, что в счастье заключен смысл нашей жизни, подтолкнула меня к одному вопросу. Позже, когда мы были наедине, я спросил Его Святейшество:

— Вы счастливы?

— Да, — ответил он, а затем добавил: — Я определенно счастлив.

Взгляд и выражение лица Далай-ламы были полны искренности, которая так уверенно звучала в его голосе.

— Но является ли счастье достижимой целью для большинства из нас? — спросил я.

— Да, я убежден, что обрести счастье можно с помощью воспитания ума.

Как обычный человек, я не мог не разделять мысль, что счастье достижимо. Но как психотерапевт, я был отягощен такими представлениями, как идея Фрейда о том, что «задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира». Мнения такого рода привели многих моих коллег к мрачному выводу: лучшее, на что можно рассчитывать, — это «преобразование истерического страдания в обычное несчастье». С этой точки зрения уверенность в том, что существует четко сформулированный метод достижения счастья, выглядела довольно радикально.

Оглядываясь на годы психотерапевтической практики, я с трудом припоминаю, чтобы даже само слово «счастье» фигурировало в качестве предмета терапии. Безусловно, было очень много разговоров о борьбе с депрессией и тревожностью, преодолении внутренних неврозов или проблем в отношениях с другими, но все это никогда не было связано с конкретной задачей обретения счастья.

Проблема достижения подлинного счастья в западном мире, кажется, всегда была недостаточно четко сформулированной, туманной, неуловимой.

Даже понятие «быть счастливым» (happy) произошло от исландского слова «happ», которое отсылает к удаче или счастливому случаю. Похоже, что большинство из нас согласны с таким определением: в радостные моменты жизни нам кажется, что счастье может появиться только нежданно-негаданно. Для моего западного менталитета оно вовсе не кажется чем-то, что можно развить и поддерживать в себе просто с помощью «воспитания ума».

Когда я высказал это возражение Далай-ламе, он не замедлил объясниться:

— В данном случае, когда я обращаюсь к понятию «воспитание ума», я не имею в виду исключительно познавательную способность или интеллект. Я использую этот концепт для того, чтобы передать значение тибетского слова «Sem», которое связано с разумом и чувством, с умом и сердцем.

Оно сопоставимо с такими европейскими понятиями, как «психе» или «дух».

Развивая духовную дисциплину, мы меняем собственное мироощущение и начинаем относиться к жизни совсем по-другому. Под духовной дисциплиной в данном случае понимается совокупность самых разных методов. Но, в общем-то, начинать нужно с выявления тех факторов, которые приводят к страданию, и тех, которые позволяют достичь счастья. После чего негативные составляющие нужно постепенно устранить, а способствующие обретению счастья — сохранить и развить. Таков общий принцип духовной дисциплины.

* * *

Далай-лама утверждает, что нашел способ стать счастливым. За время его пребывания в Аризоне я часто был свидетелем того, как личное счастье проявляется в качестве жеста доброй воли по отношению к другому человеку, наполняя мимолетную встречу ощущением близости.

Однажды утром, после лекции, Далай-лама в компании сопровождающих шел по двору отеля, направляясь в свой гостиничный номер. Заметив возле лифтов одну из горничных, он остановился и спросил у нее: «Откуда вы родом?» На какое-то мгновение она была озадачена тем, что к ней обратился человек в бордовых монашеских одеждах, похожий на иностранца и окруженный почтительной свитой. А затем она улыбнулась и застенчиво ответила: «Из Мексики». Его Святейшество коротко поговорил с ней, а затем продолжил свой путь, оставив ее наедине с восторгом и радостью от состоявшейся беседы. На следующее утро, в то же время и на том же самом месте, она стояла еще с одной горничной. Они обе тепло приветствовали Далай-ламу, когда тот направлялся к лифтам. Их общение было коротким, но обе горничные буквально светились от счастья, когда возвращались к своим обязанностям. С каждым днем их становилось все больше, пока к концу недели там не собралась целая дюжина горничных в шуршащей светло-серой униформе, которые выстроились в ряд вдоль дорожки, ведущей к лифтам.

Развивая духовную дисциплину, мы меняем собственное мироощущение и начинаем относиться к жизни совсем по-другому.

Наша жизнь не бесконечна. Прямо сейчас в мире рождаются тысячи людей: некоторым из них суждено прожить всего несколько дней или недель, пока их жизнь трагически не прервется из-за болезни или другого несчастья. Другим выпала судьба прожить сотню лет, а возможно даже больше, и изведать триумф, отчаяние, радость, ненависть, любовь — все, чем так богата жизнь. Невозможно знать свою судьбу наперед. Но проживем ли мы один день или одно столетие, главный вопрос остается неизменным: что придает нашей жизни смысл?