Психология в кино - Татьяна Салахиева-Талал Страница 8

Наиболее яростные борцы за мораль на самом деле борются со своими внутренними демонами. Воинствующие гомофобы отыгрывают свою латентную гомосексуальность, поскольку по каким-то причинам считают ее ненормальной. Мы нападаем на других за то, что подавляем в самих себе.

Прекрасный пример проекции – героиня Джессики Лэнг во втором сезоне «Американской истории ужасов» монахиня Джуд. Она яростно борется с малейшими проявлениями сексуальности в психбольнице, которой руководит, видит кругом сплошной разврат и в борьбе с грехом доходит до откровенного садизма. Позднее мы узнаем, что сама Джуд – бывшая проститутка и алкоголичка и на самом деле воюет с собственным естеством. Но ее подавленная теневая сущность берет свое – и Джуд пускается во все тяжкие…

Отличным примером проекции является также «Бойцовский клуб», в котором невротичный и депрессивный главный герой настолько подавлял собственную агрессивную часть под гнетом общественных правил и запретов, что она, будучи спроецирована вовне, породила отдельную субличность. Тайлер Дерден – воплощенная проекция всего, что запрещал себе герой Нортона.

По сути, все сценарные модели подразумевают использование механизма проекции, когда в схватке с антагонистом герой борется со своими внутренними демонами и, на глубинном психологическом уровне, выходит из нее победителем.

Замещение – эмоции, чувства, действия, которые человек направляет не напрямую адресату, к которому они изначально обращены, а на нейтральный объект либо потому, что он безопаснее, либо потому, что истинный адресат недоступен.

Девочка, выросшая без отца, может во взрослом возрасте заводить романы с женатыми мужчинами, которые намного ее старше, пытаясь реализовать свою потребность в близости с отцом. Ребенок, которого бьют родители, бьет кукол или других детей, так как выражать ответную агрессию родителям небезопасно. Сексуальные маньяки и педофилы чаще всего сами в детстве испытали физическое или эмоциональное насилие, но не смогли ответить обидчику. Тихий офисный клерк, подвергаемый регулярным нападкам со стороны начальства, может оказаться домашним тираном и выплескивать свою агрессию на близких. В последних примерах речь идет не только о замещении, но и об отыгрывании – механизме защиты, при котором человек бессознательно реализует пугающий его сценарий, изменяя в нем свою роль с пассивно-жертвенной на активно-действующую.

Можно найти множество примеров замещения как в повседневной жизни, так и в кино.

Этот механизм филигранно использован в сериале «Молодой Папа». Герой Джуда Лоу, оставленный родителями, замещает мать и отца церковью и Богом. Его отношения с Богом амбивалентны: наполнены одновременно любовью и гневом, желанием быть под защитой и отделиться, вырваться на свободу, признательностью и обвинениями, идеализацией и обесцениванием – словом, стандартным набором противоречивых чувств, которые дети испытывают к своим родителям. По сути, весь сезон держится на синхронном разворачивании этих двух параллельных линий – отношений Пия с Богом и его отношений с родителями, воспоминаний и попыток их найти. И любое событие из второй линии тут же отражается на первой – Пий не сможет примириться с Богом, пока не найдет успокоения в своих отношениях с матерью и отцом. Там же пунктирно прописана еще одна замещающая линия – история Эстер и ее мужа, которые очень хотели ребенка (в отличие от родителей Пия, отказавшихся от сына) и которые благодаря молитвам Пия были вознаграждены рождением сына. Этот треугольник «мама – папа – сын» настолько манит Пия, что он как будто стремится слиться с этим малышом, и в итоге молодая семья попросту сбегает от его навязчивой любви.

Еще один прекрасный пример использования механизма замещения – «Декстер». Трехлетний малыш Декстер стал свидетелем кровавого убийства своей матери, и энергия ярости, разрушения, смерти была направлена его отчимом на замещающий объект – преступников, избежавших законного наказания. Один простой механизм защиты – и восемь сезонов неугасающего интереса зрителей всего мира.

Мы заключаем браки с партнерами, похожими на любимого родителя, или нас всю жизнь бесят люди, похожие на нашего обидчика, – все это замещение. «Я поступаю так с тобой потому, что не могу сделать это с тем, кому мои действия на самом деле адресованы» – данную формулу можно использовать при создании сценария множеством различных способов.

Рационализация – человек находит рациональные объяснения, чтобы оправдать неприемлемые мысли, поступки или неудачи. При рационализации реальность искажается и человек бессознательно использует только ту часть информации, которая позволяет воспринимать его поведение как приемлемое и не противоречащее обстоятельствам.

Например, мы говорим себе и окружающим «не очень-то и хотелось», когда не достигаем цели, и находим тысячу разумных объяснений, почему без желаемого нам даже лучше. Абьюзер, избивающий близких, объясняет себе и жертвам своей агрессии, что они заслужили его побои и что иначе с ними нельзя. Алкоголик находит рациональные доводы (поводы) для очередного возлияния.

Ирония заключается в том, что сам психоанализ стал прекрасным подспорьем для рационализации: целые поколения оправдывают свое поведение проблемами в детстве, как будто эти проблемы снимают ответственность с людей за их поведение во взрослом возрасте. Об этом я еще не раз упомяну в последующих главах.

Есть такая расхожая шутка, что концепция эдипова комплекса – это результат рационализации Фрейдом его сексуального влечения к матери.

Самая яркая иллюстрация использования рационализации в кино – герои Вуди Аллена, неудачники, подменяющие поступки многословными психоаналитическими разглагольствованиями.

Реактивное образование – исходный импульс преобразуется в противоположный.

Мальчик хочет поцеловать девочку, а вместо этого дергает ее за косичку, потому что проявлять симпатию стыдно, не принято, могут засмеять. Или упомянутая выше сестра Джуд из «Американской истории ужасов»: чем больше в ней нарастают былые страсти, желание выпить и пуститься в загул, тем более чопорной морализаторшей она становится.

Чаще всего наши чувства амбивалентны, противоречивы, и обычно мы осознаем только один из двух полюсов. При реактивном образовании один полюс (если он считается неприемлемым в данном контексте) подавляется, а противоположный преувеличивается. И тогда, например, человек может до боли обнимать любимого, хотя подсознательно хочет ударить. «Чем больше я хочу убить тебя, тем обворожительнее улыбаюсь». Или наоборот – яростно отталкивает, хотя подсознательно хочет стать ближе. «Я так долго за вами гнался, чтобы сказать вам, как вы мне безразличны».

В кино этот механизм часто используется в любовных линиях. Также реактивное образование придает дополнительную глубину паре «протагонист – антагонист», когда за яростной борьбой вскрывается глубокая симпатия, которую невозможно проявить в сложившихся обстоятельствах. Именно противоречие, амбивалентность лежат в основе хорошей драматургии.

Потрясающий пример использования реактивного образования в кино – это фильм «Воин» с Томом Харди, а точнее, линии отношений главного героя с отцом и братом. Суровый герой Харди возвращается в родной городок, где живут его алкоголик-отец и брат, с которыми герой давно разорвал отношения. Между ними пропасть из взаимных обвинений, ненависти, старых обид, ярости и отчуждения. События фильма складываются так, что братья должны сразиться на боксерской арене за главный денежный приз, причем ставки высоки. Сцена финальной схватки героя Харди с братом, где сквозь ярость прорывается братская любовь и нежность, наполнена глубочайшей драматургической силой и мощью. Она настолько пронизана противоречивыми переживаниями, разрывающими героя (и нас вместе с ним), что ее практически невозможно смотреть и при этом нельзя отвести глаза. Я лично знаю несколько суровых мужчин, которые при просмотре этой сцены прослезились.