Код экстраординарности. 10 нестандартных способов добиться впечатляющих успехов - Вишен Лакьяни Страница 8

Наши так называемые истины обычно не оптимальны. Пол Марсден, специалист по психологии потребителей, доктор психологии из Лондонской школы экономики, в работе «Меметика и социальное заражение: две стороны одной монеты?» пишет:

«Несмотря на то что нам нравится полагать, будто мы сознательно и рационально решаем, как реагировать на ситуации, факты социального заражения свидетельствуют, что это не вполне так. Исследования показывают, что это не мы производим и используем убеждения, эмоции и поведенческие схемы, а убеждения, эмоции и поведенческие схемы „используют“ нас. ‹…› Согласно этим теориям, когда мы не знаем, как реагировать на стимул или ситуацию, мы обращаемся к другим людям за примером поведения и сознательно его повторяем».

Поразительное заявление. Доктор Марсден говорит, что когда мы принимаем решения, куда более вероятно то, что мы последуем общественным настроениям, чем сделаем выбор, основываясь исключительно на собственных мыслях и представлении о собственном благе. Не мы пользуемся убеждениями – они «используют» нас.

Далее доктор Марсден пишет:

«Факты свидетельствуют о том, что мы наследуем и передаем поведение, эмоции, убеждения и верования не по сознательному выбору, но посредством заражения».

Полагаю, это одно из важнейших утверждений в работе доктора Марсдена. Мы думаем, что решаем сознательно. Но гораздо чаще решение основано не на осознанности, а на том, что одобряют семья, культура и окружающие.

Нет ничего плохого в том, чтобы перенимать убеждения культуры, в которой мы живем. Но мир разительно и стремительно меняется, поэтому не получится стать человеком со сверхразумом, если следовать за толпой и поступать так, как привычно. Убеждения, концепции и культура должны развиваться и меняться, и мы только выигрываем от того, что подвергаем их сомнению.

Умом мы понимаем, что всё меняется, но миллиарды людей по-прежнему цепляются за разрушительные правила прошлого, которым нет места в современном мире, потому что технологии, общество и человеческое сознание давно их превзошли.

В главе 1 вы узнали о племени химба и о том, как им сложно разглядеть синий цвет, потому что у них нет для него названия. Восприятие сильно зависит от слов. Поэтому, чтобы лучше различать устаревшие правила, я придумал для них слово: дуравила.

Дуравила: определение

Дуравило – это дурацкое правило, которое общество использует, чтобы мир выглядел проще.

Мы пользуемся дуравилами, чтобы классифицировать предметы, процессы и даже людей. Дуравила насаждает наше племя – семья, культура, система образования. К примеру, помните ли вы, как выбрали религию? Или как вы решили, что будете называть любовью, что такое деньги, как устроен мир? Большинство этого не помнит. Дело в том, что большую часть формирующих нас правил мы получаем от окружающих. Правил, которые тесно завязаны на представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, правильно и неправильно.

Каждый из нас следует тысячам правил. Если мы не знаем, как поступить, то обращаемся за примером к тем, кто оказывался в такой ситуации до нас. Дети следуют примеру родителей, которые следовали примеру своих родителей, а те – своих, и так далее.

Это значит, что часто мы христиане, или иудеи, или консерваторы, или либералы не потому, что так решили, а просто потому, что родились в определенной семье, в определенное время в определенном месте и под влиянием общества и склонности к подражанию усвоили определенный набор убеждений. Мы принимаем решение устроиться на конкретную работу (как сделал я, когда пошел работать программистом), получить юридическое образование, образование в сфере управления бизнесом, принять участие в семейном предприятии – и все это не потому, что мы все взвесили и решили, что именно этого нам хочется, а потому, что так нас запрограммировало общество.

С точки зрения эволюции можно понять, почему считается эффективным следовать примеру тех, кто был раньше. Из поколения в поколение передаются знания о том, как сеять и собирать урожай, охотиться, готовить и общаться. Благодаря этому общество постепенно увеличивается в размерах и становится более сложным. Но также это значит, что велика вероятность того, что мы строим жизнь по лекалам, которые не менялись годами, десятилетиями, даже веками. И вряд ли это разумно.

Если внимательно изучать дуравила, часто обнаруживается, что их навязали нам для удобства. Чтобы стать незаурядным человеком, сначала нужно подвергнуть дуравила сомнению и критике.

Я начал сомневаться в дуравилах, когда мне было девять. Тогда неподалеку от моего дома открыли «Макдоналдс». Мне казалось, что аппетитные чизбургеры смотрят на меня с каждого рекламного щита. Как же мне тогда хотелось попробовать «Хэппи мил»! Но я рос в семье, исповедовавшей индуизм, следовательно, в меня вдалбливали, что я никогда-никогда не должен есть говядину. Совсем никогда.

«Макдоналдс» стал примером искусственно созданной потребности. Я никогда не пробовал говядину. Хотя благодаря рекламе и образам людей, которые транслировали идею «вот что я люблю», я сделал вывод, что бургеры из «Макдоналдса» могут оказаться вкуснее всего, что я пробовал за девять лет жизни на Земле. Но вот незадача: культура, в которой я вырос, запрещала есть говядину, ведь это разгневает богов (или случится что-то такое же страшное).

Родители всегда поощряли мое стремление добираться до сути вещей, поэтому я без сомнений подошел к матери и попросил объяснить, почему мне нельзя говядину. Мама ответила, что это часть нашей семейной культуры и религии. Я настаивал: «Но другим-то можно. Почему индуистам нельзя?»

«Давай ты сам это выяснишь?» – ответила моя мудрая мама. В те времена не было Интернета, так что я взялся за Энциклопедию Британника, изучил ее и вывел собственную теорию о Древней Индии, индуизме, коровах и употреблении говядины. Я вернулся к матери и сказал: «В древние времена индуисты заводили коров как домашних питомцев, потому что у коров кроткий нрав и большие красивые глаза. Еще на коровах можно пахать, и они дают молоко. Наверное, поэтому индуисты и не ели коров, зато ели коз, свиней и других несимпатичных животных. Сейчас наш домашний питомец – собака, а вовсе не корова, поэтому мне можно есть бургеры из „Макдоналдса“».

Я не знаю, что тогда подумала мама, но она согласилась со мной, и так я попробовал свой первый в жизни бургер. Честно говоря, я ожидал большего. Но дело даже не в этом, а в том, что – р-раз! – и модель реальности, которой я слепо следовал с детства, развалилась.

Так я стал подвергать сомнению всё вокруг. В девятнадцать лет я отбросил религию – и это не означает, что я отказался от духовной стороны жизни. Просто тогда я ощутил, что если считать себя индуистом, это отделяет меня от миллионов людей, которые живут духовной жизнью, но при этом не исповедуют индуизм. Я хотел принять духовную суть всех религий, а не ограничиваться одной. Еще подростком я не понимал, какой смысл принадлежать одной религии всю жизнь.

Мне повезло, что родители поощряли мою любознательность и позволили создать свою систему верований. Я уверен, что раз девятилетний ребенок смог отбросить дуравила, то и остальным это тоже под силу.