Новая власть. Какие силы управляют миром - и как заставить их работать на вас - Генри Тиммс Страница 8

Важно не воспринимать всё перечисленное как некие незыблемые нормы и принципы. Мы не утверждаем, будто ценности новой власти – это всегда хорошо, а ценности старой власти – это всегда плохо. В конце концов, во многих случаях мы могли бы предпочесть именно ценности старой власти. К примеру, если вы хотите, чтобы вам запломбировали зуб, вы почти наверняка доверитесь стоматологу-эндодонтисту с двумя дипломами и пятнадцатилетним опытом, а не группе дилетантов и начинающих «творцов выходного дня», которые ознакомились с методикой работы, прочтя анонимный пост на Reddit. Эти два типа мышления часто вступают в конфликт друг с другом, однако нам не следует считать, будто они предполагают абсолютно противоположные наборы ценностей. Лучше воспринимать всё это как шкалу со множеством значений – и самостоятельно решить, где на ней могли бы располагаться ваши убеждения, а также убеждения тех организаций, в которых вы состоите. Рассмотрим подробнее каждый из этих наборов ценностей.

Формальное и неформальное управление

«Мы слышали, как некоторые утверждают: учителям не следует отклоняться от программы и пытаться выбирать собственные учебники, методики, классы – это не их дело. А гражданам не следует решать, какие из учителей стоящие, а какие – нет. Да, у нас есть позиция по данной проблеме, и мы можем дать ответ тем, кто поднимает данный вопрос. Катитесь к черту. Мы верим в учителей» [46].

Это слова Чарльза Беста, основателя онлайн-платформы DonorsChoose («Дающие выбирают»), позволяющей учителям взять дело в свои руки и самостоятельно привлекать финансирование на те нужды своих классов, которые они сами считают насущными (речь идет о покупке самых разных вещей – от расходных материалов до ноутбуков). За все время существования сайта более двух миллионов «гражданских спонсоров» пожертвовали через него более 400 млн долларов, чтобы помочь 18 млн учащихся государственных школ, которым вечно не хватает финансирования [47]. DonorsChoose – одна из самых первых и наиболее успешных краудфандинговых площадок. Целые классы часто присылают своим спонсорам трогательные благодарственные рисунки и записки: вот одна из многих причин, по которым эта платформа стала такой привлекательной для жертвователей.

Однако не все с энтузиазмом относятся к подходу Беста. В статье о DonorsChoose американский деловой ежемесячник Fast Company цитирует профессора политологии Джеффри Хенига из Колумбийского университета. Он выражает типичное старовластное мнение о том, каким образом должны приниматься решения о финансировании образования: «Мы наделили школьные советы, школьных инспекторов, чиновников мэрии правом принимать решения, поскольку осознаём, что эти решения будут приниматься в открытом, публичном поле, там, где обсуждаются конфликты ценностей и достигаются компромиссы, – заявляет он. – Мы понимаем, что это будет коллективный процесс, построенный на демократических процедурах и дискуссиях» [48].

Хениг превозносит добродетели более централизованного, формального и представительного [5] управления: по его мнению, это куда разумнее, чем следовать переменчивым прихотям толпы. Как он полагает, в образовании, поскольку оно является «общественным благом», ресурсы должны распределяться равномерно, а не доставаться самым энергичным или пробивным учителям. Однако Бест придерживается ценностей новой власти и верит в то, что краудфандинг подталкивает людей действовать здесь и сейчас. По его мнению, сегодня это оптимальный способ помощи детям. Хениг выступает за процессы формального управления и за делегирование полномочий выборным представителям, тогда как Бест – за прямое участие и активные индивидуальные действия. (Отметим, что массовость участия в краудфандинговых моделях не обязательно ведет к более равному представительству или более равной вовлеченности: иногда бывает наоборот.)

Носители нововластного типа мышления испытывают неприязнь (порой сдобренную изрядной долей презрения) к централизованным бюрократическим машинам, приводившим в движение мир старой власти. Такие люди предпочитают более неформальные, сетевые инструменты, предполагающие более активное участие большего количества участников. Они уже не надеются на тех, кто десятилетиями просиживает штаны на проводимых раз в две недели заседаниях постоянной совещательной комиссии по принятию мультисекторальных решений на высоком уровне. Им ближе философия флешмоба, чем философия ООН: такой подход контрастирует с присущей двадцатому веку убежденностью в том, что цели можно достигнуть лишь с помощью менеджеризма и институционализма.

Крайнее проявление этой веры в действенность «неформального» управления – вдохновляемые Кремниевой долиной мечты о райских летучих островах, где торжествует «общество всеобщей вовлеченности, основанное на высоких технологиях и во всех смыслах находящееся за пределами США» [49]. В таких местах, заявлял один из видных предпринимателей долины, онлайн-система отзывов о лекарствах Yelp for Drugs вызывает больше доверия, чем американское Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов [50]: рейтинги препаратов, составляемые врачами и пациентами, приходят на смену формальным регламентам и официальным мерам.

Конкуренция или сотрудничество?

Нововластные модели (в лучших своих проявлениях) усиливают присущее человеку инстинктивное стремление кооперироваться (а не стремление конкурировать), вознаграждая тех, кто делится собственными активами или идеями, распространяет активы или идеи других, развивает чужие идеи, совершенствуя их и строя что-то на их базе. Многие нововластные модели (такие как Airbnb) основаны на суммируемых суждениях участников соответствующего сообщества. Они опираются на репутационные системы, которые гарантируют, скажем, что грубые или неряшливые постояльцы лишь с большим трудом смогут подыскать себе жилье на этой платформе. Если вы хотите, чтобы у вас было побольше фолловеров в Twitter, здравый смысл подсказывает, что вам нужно почаще ретвитить, продвигая чужие мысли, – тогда можно надеяться, что и по отношению к вам будут поступать так же. В сетевом мире сотрудничество с соседом или человеком с другого края света и легче дается, и чаще вознаграждается. Наибольшего успеха среди создателей программ с открытым кодом добиваются те, кто лучше всех сотрудничает с другими: они берут работу коллег за основу и совершенствуют ее – даже если это не сулит им очевидной и немедленной выгоды. И даже крупные компании вроде General Electric сегодня обсуждают возможный «радикальный сдвиг модели повседневного поведения на рабочем месте» – в сторону сотрудничества.

Между тем носители ценностей старой власти ориентируются на преимущества, которые можно получить, одерживая победы над конкурентами – порой в безжалостной борьбе. Люди с таким типом мышления склонны делить человечество на победителей и проигравших, а успех они считают уравнением, где сумма слагаемых всегда равна нулю. Этот образ мысли типичен почти для всей корпоративной культуры и особенно – для отделов продаж почти в любой сфере и отрасли. На такой идеологии вырос Дональд Трамп – как и Uber (особенно под предводительством своего сооснователя и бывшего гендиректора Трэвиса Каланика). Несмотря на то что Uber вроде бы действует в рамках нововластной модели, в биографии этой компании – беспощадная борьба с конкурентами, запугивание журналистов и обман регулирующих органов (и всё ради того, чтобы опередить всех соперников). В одном из просочившихся в Сеть документов описывается, чего компания ожидает от своих сотрудников. Особо подчеркиваются такие качества, как «свирепая агрессивность» и «суперсобранность» (и всё в рамках корпоративной культуры «оттирания конкурентов») [51].