Скандальные наслаждения - Элизабет Хойт

Глава 1

Однажды в одной стране на другом конце света жила королева, красивая и мудрая. Звали ее Черновласка…

Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами».

Лондон,

октябрь 1737 года

Дочь герцога с раннего детства обучается всевозможным правилам этикета. На каком блюде подается жареная птица. Когда стоит поздороваться с сомнительной вдовствующей графиней, а когда посмотреть сквозь нее. В каком наряде кататься в лодке по Темзе и как отразить на пикнике ухаживания подвыпившего малообеспеченного графа.

Все это леди Геро Баттен прекрасно знала. Вот только как обратиться к джентльмену, который с жаром занимается любовью с чужой замужней леди?

Геро громко хмыкнула, устремив глаза к лепным грушам на потолке.

Парочка на диване ее не услышала. Дама по-прежнему издавала пронзительные вопли из-под задранных на голову юбок в ужасную красно-коричневую полоску.

Геро вздохнула. Она находилась в полутемном маленьком салоне рядом с библиотекой Мэндевилл-Хауса. И угораздило же ее зайти как раз в эту комнату, чтобы поправить чулок! Зайди она в голубую восточную гостиную, ее чулок был бы уже в порядке, а она благополучно вернулась бы в бальный зал подальше от этой неприличной сцены.

Она опустила глаза. Джентльмен был в белом парике. Он снял расшитый шелковый фрак и остался в сорочке и ярком, изумрудного цвета жилете. Панталоны и нижние штаны были расстегнуты, и перед глазами Геро то и дело мелькал его голый мускулистый зад.

Как это ни печально, но Геро не могла отвести глаз от этого зрелища. Кем бы ни был этот джентльмен, его любовный азарт завораживал.

Геро отвела глаза и с тоской оглянулась на дверь. Может, она не поступит дурно, если тихонько, на цыпочках, выйдет отсюда? Она бы так и поступила, как только вошла, если бы двумя минутами ранее не увидела в коридоре лорда Пембрука. А еще раньше не отметила, какое уродливое, с красно-коричневыми полосками платье на леди Пембрук. Геро совсем не хотелось ставить себя в неловкое положение, но ее собственные чувства казались ей куда менее важными по сравнению с вероятной дуэлью и последующими расспросами, или даже смертью двоих джентльменов.

Придя к такому заключению, Геро вытащила из мочки уха бриллиантовую сережку и воткнула ее прямо в зад джентльмена. Она всегда гордилась своей меткостью, и сейчас ее сноровка была вознаграждена громким мужским воплем.

Незнакомец выругался и обернулся, глядя на нее через плечо восхитительно красивыми светло-зелеными глазами. Подобных глаз она никогда ни у кого не видела. Красавцем такого не назовешь — слишком широкие скулы, нос кривой, а губы чересчур тонкие и цинично изогнутые, зато глаза… Перед ними не устоит ни одна женщина, молодая или старая.

Когда он увидел Геро, его гневный взгляд сделался веселым.

— Я занят, — хриплым голосом заявил он.

У Геро загорелись щеки. Ситуация на самом деле переходила все границы. Но тем не менее она встретилась с ним взглядом, изо всех сил стараясь не опускать глаз ниже.

— Я заметила, — сказала она, — однако сочла, что вам следует знать…

— А вы, случайно, не принадлежите к особам, которым нравится за этим наблюдать?

Теперь ее лицо запылало, но Геро не собиралась позволить этому наглецу одержать над ней верх. Она с презрением оглядела помятый жилет и сорочку — к счастью, полы сорочки наполовину скрывали расстегнутые штаны. Любезно улыбнувшись, она произнесла:

— Я предпочитаю развлечения, в которых мне не грозит возможность заснуть.

Она ожидала вспышки гнева, но проказник лишь защелкал языком.

— Похоже, с вами такое частенько случалось, дорогая? — Его голос звучал вкрадчиво, а на щеке появилась ямочка. — Уснуть, когда все только начинается? Ну, в этом виноваты не вы. Это вина джентльмена, а не ваша.

Господи, никто никогда с ней так не говорил!

Геро медленно изогнула бровь. Это всегда производило впечатление — даже на светских матрон. Она практиковалась в этом искусстве перед зеркалом начиная с двенадцатилетнего возраста.

Но демонический джентльмен и глазом не моргнул.

— Моим дамам такие неприятности не грозят, — растягивая слова, произнес он. — Останьтесь и посмотрите — даю слово, это поучительно. А если у меня еще останутся силы, то я могу показать…

— В коридоре лорд Пембрук! — выпалила Геро, прежде чем он закончил свое нечестивое предложение.

Гора красно-коричневой материи закачалась.

— Юстас здесь?

— Да. И направляется прямо сюда, — сообщила Геро с некоторой долей злорадства.

Джентльмен встрепенулся, выпрямился и опустил юбки дамы. Перед глазами Геро мелькнули полные белые ляжки. Незнакомец подхватил фрак, быстро оглядел комнату, затем повернулся к Геро и произнес медленно и спокойно:

— У леди Пембрук порвалась лента или кружево. Или еще что-то, а вы любезно согласились ей помочь.

— Но…

Он зажал ей губы пальцами, теплыми, большими и такими… Господи, какими же… В ту же минуту из коридора раздался мужской голос:

— Белла!

Леди Пембрук — или Белла — в страхе что-то пропищала.

— Вот хорошая девочка, — шепнул Геро негодник. Повернувшись к леди Пембрук, он звонко чмокнул ее в щеку и, со словами: «Будьте осторожны, дорогая», скрылся под диваном.

У Геро была лишь минута понаблюдать, как смазливое лицо леди Пембрук посерело, когда та полностью осознала грозившую ей опасность, услышав, как со стуком распахнулась дверь.

— Белла! — Лорд Пембрук, огромный мужчина с красным лицом, был явно не трезв. Он воинственно огляделся, держа руку на шпаге. И застыл в оцепенении, увидев Геро. — Миледи, что…

— Лорд Пембрук. — Геро встала перед диваном, закрывая широкими юбками вылезавший оттуда большой каблук мужского башмака.

Она снова выразительно изогнула левую бровь, и… лорд Пембрук был сражен и отступил назад.

Геро почувствовала удовлетворение. Хоть на этого джентльмена ее искусство произвело впечатление!

Заикаясь, лорд Пембрук произнес:

— Я… я…

Геро повернулась к леди Пембрук и дотронулась до ужасной желтой тесьмы, которой был отделан рукав ее платья.

— Все в порядке, как мне кажется.

Потрясенная, леди Пембрук с трудом выговорила:

— О! О да, благодарю вас, миледи.

— Пожалуйста, — пробормотала Геро.

— Ты закончила, моя дорогая? — произнес лорд Пембрук. — Если да, то, может, мы вернемся в зал?