Требуется обручальное кольцо - Барбара Картленд

Примечание автора

Каждая женщина считает свое обручальное кольцо сокровищем.

Женщины почитали кольцо как символ брака с древних времен. Богатые египтянки носили золотые кольца, а бедные — серебряные, бронзовые, стеклянные и керамические. В Римской империи золотые кольца носили свободнорожденные граждане, серебряные — вольноотпущенники, а железные — рабы.

Обручальные кольца появились у христиан во втором веке после Рождества Христова. Не видя особой красоты в простом золотом ободке, наши предки стали украшать их драгоценными камнями. Одни заказывали кольца, изображавшие переплетенные руки, другие просили ювелиров выгравировать сентиментальные надписи.

Обручальные кольца с камнями стали популярными в средние века, а использовать бриллиант в качестве украшения начали примерно с тысяча восьмисотого года.

Считалось, что золото обладает большим магическим действием, чем другие металлы. Но самым главным в кольце, скрепляющем союз мужчины и женщины, была его форма — форма правильной окружности. Еще древние полагали, что окружность наделена чудодейственной силой.

Снимать обручальное кольцо с пальца считается плохой приметой. Для женщины это означает потерять любовь мужа.

Американцы возродили к жизни старый обычай надевать брачное кольцо на палец мужчине. В Англии истинный джентльмен не носит никаких колец, за исключением крохотной печатки на мизинце.

Один египетский священник, анатомировавший умерших, обнаружил, что «от безымянного пальца левой руки к сердцу идет очень тонкий нерв». Тогда становится понятно, почему древние выбрали именно этот палец для того, чтобы надевать на него сперва кольцо при помолвке, а потом брачное. Однако в «Анатомии человеческого тела» Грея, самом знаменитом учебнике по анатомии, нет никакого упоминания о таком нерве.

Актрисы из театра «Гейэти» всегда стремились выйти замуж, и некоторым из них удавалось найти себе мужа из аристократических кругов. К примеру, Рози Бут стала маркизой Хартфордской, а Сильвия Лилиан Стори — виконтессой Пуле…

1898 год

С утренней почтой Рози Рилл получила два письма с поздравительными открытками, оба от женщин ее лет. Она с ужасом уставилась на открытки. Ее поздравляли с днем рождения.

Пятьдесят шесть! Не может быть, чтобы ей, Рози Рилл, сегодня исполнилось пятьдесят шесть. Через десять лет ей будет шестьдесят шесть, а там уже недалеко и до могилы.

С раздражением отшвырнув открытки, Рози откинулась на спинку кресла и замерла, устремив невидящий взор вдаль, словно ожидая, что произойдет чудо и она вернется в свои восемнадцать лет.

Как же хорошо она помнит тот день рождения — день, когда она познакомилась с Вивианом.

Будто наяву она вновь видела, как он идет ей навстречу. В тот день она выехала на прогулку верхом и внезапно на дороге показался незнакомец. Остановившись под ветвями старого дуба, она некоторое время разглядывала молодого человека, а затем пришла к выводу, что в жизни не встречала мужчины красивее.

Она была слишком неопытна, чтобы понять, что наряд этого молодого человека был слишком вычурным для провинциальной деревушки, что ни один джентльмен не позволил бы себе одеваться в такой манере.

Она видела только его темные глаза, в которых светилось восхищение. И впервые в жизни почувствовала, что встретила настоящего мужчину.

«Доброе утро! — сказал незнакомец, поравнявшись с Рози. — Простите меня за то, что нарушил границу частного владения. Как я понимаю, это поместье графа Ормонда и Стейверли».

«Верно», — ответила Рози звонким голосом.

«Такая красавица, как вы, — продолжал молодой человек, — может быть только дочерью графа».

Рози, довольная комплиментом, зарделась и проговорила:

«Да… я леди Розамунда Ормонд».

Вспоминая то мгновение, Рози до сих пор ощущала охвативший ее сладостный трепет.

«Мне хотелось бы снова увидеться с вами, — после непродолжительной паузы сказал Вивиан. — Боюсь, что не смогу долго ждать!»

И они стали встречаться каждый день, а иногда и дважды в день, и трижды. Для Рози не составляло труда убегать из дома. Она была уже взрослой девушкой, поэтому ей не полагалась гувернантка, и, следовательно, ей не нужно было перед кем-либо отчитываться в своих поступках.

Что касается родителей, то они были очень занятыми людьми. Они постоянно устраивали приемы для местной знати, а мать, графиня, всегда серьезно относилась к обязанностям хозяйки. Уделяя все свое время надзору за горничными и кухаркой, она не замечала, что ее дочь хорошеет день ото дня.

И что та каждый день исчезает куда-то.

«Где ты сегодня была?» — изредка спрашивал у Рози отец за ужином.

«Тренировала лошадей, папа. Ты же знаешь, что на конюшне не хватает работников».

«Умница. Я доверяю тебе, но только не уезжай далеко».

«Конечно, папа. Я очень осторожна».

На самом деле лошади, привязанные к дереву или отпущенные пастись на травке, ждали, пока Рози не наговорится с Вивианом.

Она много узнала о нем, вернее, узнала то, что он посчитал нужным рассказать ей. После подобных бесед она долгими ночами при свете звезд, которые, казалось, шептали ей его имя, обдумывала каждое слово Вивиана.

Вивиан Вогэн!

Был ли на свете больший романтик, чем он, герой ее снов?

Лишь много лет спустя Рози обнаружила, что его настоящее имя было Билл Бартон и что родился он в крохотной деревушке в одном из центральных графств Англии.

Но в то время она видела в нем бога, сошедшего с Олимпа. Любая его фраза, любое движение находили отклик в ее душе.

«Неужели можно быть такой совершенной? — не раз восклицал он. — До того, как я увидел вас в первый раз там, на дороге, я не подозревал, что Господь мог создать такое утонченное существо!»

Рози казалось, что Вивиан вышел из придуманной ею пьесы, в которой она исполняет главную роль.

«Разве вы никогда не слышали обо мне? — изумленно спросил Вивиан. — Хотя это вполне объяснимо. Я довольно известная личность в Лондоне, правда, играю не в тех театрах, в которых привыкли бывать вы».

Рози улыбнулась, и на ее щечках появились ямочки.

«Мне разрешали смотреть только пьесы Шекспира и слушать концерты. Но теперь я уже взрослая, меня скоро представят королеве. Когда я буду в Лондоне, то обязательно пойду в театр и смогу увидеть вас в спектакле».

«Так вы собираетесь в Лондон?»

Она услышала в его голосе ликование, и от счастья ее сердце забилось учащенно.