Порочная месть - Алайна Салах

Глава 1

За пять лет до основных событий

Я критически оглядываю свое отражение в зеркале и тяжело вздыхаю. Тугое бархатное платье, купленное с полгода назад на распродаже, натирает декольте, стремительно увеличившееся к окончанию старшей школы, а обтягивающий подол норовит задраться слишком высоко из-за округлившихся бедер. Я бы и рада приобрести ко дню своего восемнадцатилетия что-нибудь новое, вот только свободных денег у меня нет: в связи с подготовкой к вступительным экзаменам в университет времени на подработку катастрофически не хватает, а зарплату, которую отец получает на заводе по производству пластиковой тары, он успешно спускает на то, чтобы залить свою трехлетнюю боль от кончины мамы. Можно было попросить денег у моего старшего брата Артура, но на это у меня не хватило совести, потому что он и так делает для меня много: например, выступает спонсором сегодняшнего празднования. И пусть я отмечаю день рождения не в роскошном кафе, а в нашей тесной гостиной, главное, что на столе есть мои любимые тако и праздничный торт с розово-кремовой надписью «С днем рождения, Эрика», а рядом со мной люди, которые мне дороги: подруги Кристин и Анжела, наш сосед Макс, сам Артур и, конечно, Кейн, его лучший друг, в которого я влюблена с тех пор, как надела свой первый бюстгальтер.

— Чего ты там копаешься, Эрика? — Кристин толкает меня в бок острым кружевным локтем и недовольно хмурит брови. Вот у кого не возникает проблем с тем, что грудь лезет из выреза платья как поднявшееся тесто: подруга, кажется, перестала расти как только ей стукнуло четырнадцать, сохранив пропорции миниатюрного подростка. — Артур уже разлил вино, а Кейн выглядит так словно ему скучно.

Кристин всегда знает, на что надавить, чтобы получить желаемое. Она как и я с ума сходит по Кейну, но тоже совершенно безответно. Он бывает у нас дома едва ли не каждый день, и каждый раз смотрит на меня и подруг как на надоевший предмет интерьера. Исключение составляют лишь те случаи, когда он разговаривает с Артуром: ледяная корка на красивом лице трескается, являя на свет человека, которому не чужды эмоции простых смертных. В остальном же Кейн выглядит так, словно испытывает к окружающим людям брезгливость.

— Слушай, может Кейн гей? — шепчет Кристин, когда мы, держась за руки, возвращаемся в гостиную. — В прошлое воскресенье я весь день провалялась на заднем дворе том развратном купальнике, который привезла из Испании, а он на меня ни разу не взглянул.

Машинально нахожу глазами Кейна, который сидит, небрежно свесив обтянутую толстовкой руку через спинку стула и внимательно слушает непрекращающийся треп Артура, и ощущаю, как сердце превращается в тающее эскимо. От того, что черные вьющиеся волосы падают ему на лоб, он несколько раз прочесывает их пальцами, и даже этот незначительный жест отзывается в теле странным восторгом.

— Он не гей. Артур как-то упоминал, что Кейн оставался ночевать у знакомой, и уж они там точно не кулинарное шоу смотрели.

Озвучить вслух то, что Кейн занимался с посторонней девушкой сексом равносильно удару под дых, но я не могу позволить Кристин думать о нем плохо, потому что в моих глазах он идеален.

— Мы тебя потеряли, Эрика, — говорит брат, с плохо скрываемым недовольством во взгляде оценивая тесный капкан моего праздничного туалета.

После того как отец променял родительские хлопоты на бутылку виски, Артур взял на себя обязанности главы семьи, и для своих отвязных двадцати пяти блестяще с ними справляется: у нас в холодильнике всегда есть еда, счета за аренду вовремя погашены, а его чрезмерный контроль над моей жизнью — это, скорее, побочный эффект, который можно перетерпеть.

Посылаю ему примирительную улыбку и, опустившись на стул, вновь украдкой смотрю на Кейна. Прослеживаю волевую линию его челюсти, тонкий, с небольшой горбинкой нос и два зигзагообразных шрама на лбу, пока он сам продолжает вращать между длинных пальцев свернутую салфетку, наблюдая за ней из полуприкрытых век. Даже салфетка для него интереснее, чем я. И я совсем не списываю это на изъяны своей внешности: отражение в зеркале и навязчивое внимание парней в старшей школе дают все основания быть уверенной в своей привлекательности, но очевидно, что для Кейна я навсегда останусь младшей сестренкой его лучшего друга.

— За тебя, Эрика! — восклицает Анжела, перевешиваясь через весь стол, чтобы стукнуться со мной бокалом с вином. — За твое совершеннолетие и будущее поступление в университет!

Под общий звон хрусталя с улыбкой обвожу присутствующих глазами и делаю крошечный терпкий глоток. Знаю, что Артур за мной наблюдает и не хочу, чтобы он жалел о своем решении позволить алкоголю присутствовать на столе лишь потому, что его младшая сестра не знает меру.

— Артур, — деловито произносит Кристин, пока я пытаюсь изящно разделать тако при помощи вилки и ножа в попытке продемонстрировать исключительные столовые манеры. — Предки дали добро на покупку машины, а так как я в этом совсем не разбираюсь, может быть вы с Кейном могли бы мне помочь. Скажем, в эти выходные?

Все-таки Кристин самая умная из нас троих: она всегда подходит к достижению своей цели с умом. Вот и сейчас безошибочно угадывает, что самый эффективный способ заполучить Кейна во многочасовую близость — это действовать через моего брата. Артур никогда не откажется поглазеть на автомобили, и, разумеется, позовет с собой своего лучшего друга.

— Думаю, я выкрою на это время. — откликается брат и откусывает внушительный кусок тако, совершенно не заботясь, как это выглядит со стороны. Разве стоит смущаться с компании неинтересующих тебя малолеток. — А Кейн не сможет — через два дня он уезжает в Нью-Йорк.

— В Нью-Йорк? — картинно распахивает глаза Кристин и, коснувшись губ, вытянутых в чрезмерно удивленной «О», переводит взгляд на Кейна.

Выражение его лица остается неизменно скучающим, когда он с легким кивком тянется к бокалу с водой и, обхватив его ярким изгибом рта, делает ленивый глоток.

— Кейн открывает офис в Нью-Йорке и переезжает туда насовсем. — великодушно поясняет брат, с нескрываемой гордостью поглядывая на друга.

Кровь ледяной волной приливает к щекам и груди, когда до меня доходит смысл его слов: Кейн переезжает за тысячу миль от нашего городка и , скорее всего, я его больше не увижу. И пусть между нами ничего не может быть, я готова и дальше продолжать довольствоваться тем моментами, когда мы сталкиваемся в дверях гостиной или когда я чувствую мятно-табачное дыхание на своем предплечье, ставя перед ним кружку с приготовленным кофе. А теперь, выходит, даже этим маленьким радостям моего сердца придет конец.

Забыв об обещании не налегать на выпивку, обхватываю похолодевшими пальцами ножку бокала и, запрокинув голову, до дна осушаю его содержимое. Опьяняющий дурман мягко ударяет по затылку, но не приносит ни унции облегчения моему отчаянию. Как же это неправильно,что я умираю внутри от одной мысли, что больше никогда не увижу Кейна, а ему все равно. Мы ведь знакомы больше пяти лет, а если бы не очередная попытка Кристин заигрывать с ним, то я бы даже не узнала, что он насовсем покидает наш захудалый городок.