Несовместимость - Илана Л

Пролог

– Люблю тебя. Больше жизни люблю, – сдавил в объятиях ещё сильнее. Сердце бешено стучало в груди, казалось, ещё секунда, – и выпрыгнет. Дышать становилось труднее, его губы терзали мои, не давая ни на минуту усомниться в правильности поступка. Мужчина резко отстранился, потянув за волосы, заглянул в глаза. – Ведь любишь?

– Люблю... До безумия... До изнеможения, – мой ответ окончательно снял все преграды, послужив спусковым крючком. Рома снова впился в губы; его руки, такие желанные и родные, скользили по моей спине. Не могу без него! Какое-то помешательство. Он моя вселенная. – Ром, что будет дальше? – спросила, а самой тошно.

– Всё будет хорошо, любимая, – прохрипел он в губы, – мы всё решим.

Его губы уже жадно исследовали мою шею, тёплая волна прошла по всему телу. И я сдалась, ответила на поцелуй. Не могла больше! Прижалась к нему что есть мочи, обхватила руками – куда ещё сильнее? Разве можно так любить и желать? Сразу прокляла себя. Только какой в этом толк? Как переступили порог уютного номера, невозможно было повернуть время вспять. Чувствовала себя слабой, разрушительницей.

Проклятый телефон! Всегда нам мешал. Из заднего кармана джинсов, Рома вытащил мобильный, и, даже не взглянув на экран, отбросил со всей силы. Аппарат отлетел куда-то в сторону, послышался характерный звук битого стекла и пластика.

К чёрту. Будь что будет!

– Я люблю тебя, – повторил он, – Даша, ты понимаешь, что как прежде уже не будет? – любимый уже не хрипел, а задыхался.

Дрожь сотрясала всё тело, я не могла вымолвить ни слова. Боже, как давно не было мне так хорошо! Не хотела думать, что кому-то делала больно.

– Даша! – Рома надавил на плечи, отпрянул и встряхнул меня. Я открыла глаза от неожиданности.

– Что?

– Ты уйдешь от него! – он не спрашивал, а констатировал. – Поняла?

Комок в горле стал.

– А ты? Ты... уйдешь?

Наши дни, сентябрь.

Нескончаемый поток машин заполнил всю проезжую часть. Интересно, откуда пробка? После возвращения этот перекрёсток стал моим перевалочным пунктом. Лёша снял квартиру недалеко от офиса – мол, так мне будет удобнее. Ему не всегда удавалось подбросить меня до работы, а забрать после – и подавно. А для "бесправных" выбор невелик: общественный транспорт или такси. Было решено, что автобусная остановка в пяти минутах ходьбы от офиса, станет моим "спасением". Пятнадцать минут – и дома.

В тот день автобус пришлось ждать долго – дорожный затор. Как некстати. Я обещала Лёшке, что приготовлю к его приходу любимую запеканку и наконец-то закончу разбирать вещи. Наши баулы валялись по всей квартире, каждое утро и каждый вечер мы переступали через них, спотыкались, но руки до них так и не доходили. Было решено, что сегодня я окончательно приведу квартиру в божеский вид и начну ее обживать (появятся вазочки, картины и прочая лабуда для уюта).

Осознание того, что автобус я буду ждать ещё очень долго (и почему не построили отдельную дорогу для общественного транспорта?!), заставило покрутить головой в разные стороны и принять решение двинуться вглубь по Адмиральскому проспекту.

Не успела я пройти и десяти шагов, как меня окликнул мужской голос:

– Девушка, давайте подвезу.

Хотела возразить, что быстрее дойду пешком, но сознание моментально отреагировало на знакомый до боли голос. Рома... Рома! Он? Быть не может!

Боже, я столько лет мечтала об этой встрече. Нещадно ругала себя за эгоизм и слабость, за отказ от борьбы и отсутствие веры в лучшее, за желание, чтобы и он, и я были счастливы. Счастлив ли он? Счастлива ли я? Знала, ни к чему хорошему возврат к прошлому привести не может, но мечтала, надеялась, хоть и знала, что поступила правильно. Рано или поздно мы друг друга бы возненавидели. Он меня – точно.

Однажды, два года спустя после расставания, я ему позвонила. Сначала хотела просто услышать его голос, поговорить, послушать его дыхание за миллионы километров, узнать, как живёт. Рома трубку не брал. Я набрала ещё раз. В тот момент услышать его голос было сродни какой-то кульминационной развязке, жизненно необходимой: вот услышу его и всё пойму. Я знала, если он скажет "вернись", вернусь, не раздумывая, и будь что будет. Поэтому и набрала его номер снова. На том конце провода молчали и во второй раз, а телефонные гудки били по нервам, заставляя учащенно дышать и молиться.

Но ответа не последовало. Я тогда сильно разревелась. Мне казалось, что слёз уже не осталось, но нет – я ревела, ревела, ревела, и было ощущение, что всё, теперь уже точно конец, что это знак: не будет этого "вернись".

Потом Таня сказала, что у него появилась женщина, и у них всё серьёзно. Господи, как я ревновала. Я не могла найти себе места. Проклинала себя, его, её.  Когда отпускала, знала, что один Рома не останется. Но в тот момент меня как будто подменили, я ничего не соображала, была готова на других. Дура! Помню, как Танюшка сообщила о их расстовании: я смеялась как девчонка. Радовалась. Чувствовала себя жуткой эгоисткой.

Подруга говорила, что лишь единожды он спросил обо мне: перед свадьбой (его вторая попытка оказалась серьёзней некуда). Таня ответила, что у меня всё хорошо, я счастлива и не о чём не жалею. Рома развернулся и ушёл. На следующий день он женился.  

Помню, с каким мазохизмом я вновь и вновь рассматривала их свадебные фотографии. ОНА. Анна. Мы с ней внешне не похожи. У меня русые волосы, немного ниже лопаток, сине-зеленые глаза и невысокий рост. Аня – шатенка, круглолицая, с длинными, густыми волосами, карими глазами. На одной из фотографий она стояла в балетках и была практически одного роста с Ромой. А Ромка высокий – метр восемьдесят два. Я по сравнению с ним – дюймовочкa. Мне всегда нравилась такая разница в росте. Ромка говорил, я выгляжу хрупкой и меня всё время хочется защищать и оберегать. Я смеялась и ещё сильнее прижималась к нему.

Пять лет меня просто не существовало. Как я их прожила – понятия не имею. Я знала, что нас с Ромой ждёт неудача. Пусть не сейчас, но это случится, только потом будет больнее. Поэтому терпела, старалась жить дальше.

Через три года после нашего расставания у меня появился Лёша. Лёша... Он такой хороший и стал для меня почти родным человеком. Сначала я воспринимала его в штыки. Вопреки всем моим стремлениям, я не могла близко подпустить кого-то к себе. Но Лёша очень медленно, шаг за шагом разрушал между нами стены, подбирал ключики к моему неприкаянному сердцу. Полгода назад мы стали жить вместе. Тогда я дала себе слово, что больше не буду думать о прошлом, о любимом человеке, о том, что было бы, если бы...

Получалось плохо, но я старалась. Правда, старалась. Лёше не в чем меня упрекнуть.

Однажды, солнечным днём, он сказал, что нам надо вернуться в Одессу. В последнее время он часто употреблял местоимение "мы". Я не стала спорить, знала, что теперь моя семья – он, и предавать его – кощунство.  Поэтому с лёгкостью начала собирать чемоданы. Весеннее солнышко как будто подмигнуло мне, сказав: "не дрейфь". А я и не трусила. Какой смысл? Все узы разорваны. Если и надо было быть смелее, то тогда – пять лет назад. Сейчас у каждого из нас своя жизнь, где нет места "нам". Да и сомневаюсь, что Рома помнит обо мне. А если и помнит, то с горьким привкусом незавершённого.