Любовь по расчету - Джейн Энн Кренц

1

Гарри Стрэттон Тревельян редко бывал в чем-то уверен, но вот уже месяц не сомневался в одном: он желал Молли Аббервик. И сегодня вечером собирался предложить ей познакомиться поближе.

Решиться на это Гарри было непросто. Впрочем, решения всегда давались ему с трудом.

Последняя книга Гарри открывалась афоризмом, который вполне мог служить его жизненным девизом: «Абсолютная уверенность есть величайшая из всех иллюзий».

Гарри старался следовать этой заповеди и в работе, и в делах личных, твердо уверовав в то, что надежную защиту от иллюзий можно найти лишь в осторожности и бдительности.

В силу своей профессии Гарри приходилось взирать на мир, что называется, с изрядной долей скептицизма. Правда, сам он предпочитал называть это «разумным скептицизмом», что, конечно же, сути не меняло.

Трудно сказать, насколько ценным было это качество, но во многом благодаря ему Гарри редко доводилось оказываться «в дураках».

И в то же время оно давало повод для упреков в черствости и равнодушии. Однако последнее обстоятельство как раз меньше всего волновало Гарри.

Врожденное упорство заставляло его буквально во всем проявлять предельную дотошность, докапываясь до самой сути. Ничто не увлекало его сильнее. Логический подход к делу был для него неизменно более предпочтительным.

Случалось, правда, что идеально отточенная мысль отказывалась следовать в привычном русле логики и проваливалась в такие бездонные глубины подсознаний, что Гарри становилось не по себе, по-настоящему страшно. Но чаще всего он все-таки получал удовольствие, тренируя свой острый, как лезвие бритвы, ум. Он знал, что в мышлении он гораздо сильнее, нежели в общении.

До сих пор Гарри не проявлял особой прыти и был крайне осторожен, продвигаясь к своей цели — завоеванию Молли. Он вовсе не собирался повторять ошибки, которые в конце концов разлучили его с бывшей невестой. Ни к чему вновь терзать женщину поисками ответов на бередящие душу вопросы о себе самом, которые он тщетно пытался облечь в словесную форму.

На этот раз он ограничится сексом и дружбой.

— Что-нибудь еще, Гарри?

Гарри взглянул на свою приходящую экономку. Джинни Ронделл — пухленькая, миловидная особа далеко не первой молодости — склонилась над длинным гранитным прилавком, разделявшим кухню и гостиную.

— Нет, спасибо, Джинни, — ответил Гарри. — Кстати, еда была отменной.

Молли Аббервик, сидевшая на черном диване напротив окон, протянувшихся во всю стену, тепло улыбнулась Джинни.

— Все было необыкновенно вкусно.

Круглолицая Джинни зарделась от удовольствия.

— Благодарю вас, мисс Аббервик. Чай готов, доктор Тревельян. Вы в самом деле не хотите, чтобы его подала я?

— Спасибо, я справлюсь сам, — заверил Гарри.

— Что ж, тогда пожелаю вам приятного вечера. — Джинни вышла из-за прилавка и засеменила в сторону прихожей, выложенной зеленоватой мраморной плиткой.

С неведомым доселе чувством все возрастающего нетерпения Гарри молча наблюдал за тем, как Джинни открывает дверцу шкафа и достает свою сумочку. Потом медленно натягивает свитер. Наконец она исчезла за дверью квартиры.

Воцарилась звонкая тишина.

«Вот мы и одни», — криво усмехнувшись, подумал Гарри. Уже очень давно не замечал он за собой подобной предприимчивости. Даже не мог сейчас вспомнить, когда в последний раз так волновался. Пожалуй, только в юности. Сейчас ему тридцать шесть, но вот уже лет восемь он ощущал себя древним старцем.

— Я принесу чай, — сказал Гарри, поднявшись с дивана.

Молли кивнула головой. Ее большие зеленоватые глаза зажглись ожиданием. Гарри счел этот взгляд многообещающим, учитывая его планы на вечер. Он заранее отключил оба телефона — неслыханное дело! Джинни это повергло в изумление.

Действительно, он имел обыкновение отключать деловую линию по вечерам или когда с головой уходил в работу, но никогда, будучи дома, не прерывал телефонной связи с семьей. Для обоих враждующих кланов он был всегда доступен.

Гарри поднялся и прошел к кухонному прилавку. Взял поднос, на котором уже стояли чайник и две чашки. За время работы с Молли он успел изучить ее вкусы и потому заранее попросил приготовить самый дорогой чай «Дарджилинг». Без сахара. Без молока. Гарри мог похвастаться умением продумывать все до мелочей.

Возвращаясь с подносом к стеклянному столику, что стоял возле дивана, Гарри украдкой наблюдал за Молли. В ней явно закипало радостное волнение. Он почти чувствовал, как касаются его эти мягкие волны, и это возбуждало еще больше.

Молли довольно чопорно восседала на диване и, казалось, была всецело поглощена созерцанием разлившегося огнями далеко внизу рынка Пайк-плейс и бескрайней темной глади залива Эллиотт. Стояло лето, и здесь, на северо-западе, дни были особенно долгими. Но сейчас, когда время приближалось к одиннадцати, ночь вступала в свои права и дарила Гарри шанс осуществить его замысел.

Молли не впервые любовалась видом из окна квартиры Гарри, которая располагалась на двадцать пятом этаже небоскреба в деловой части города. Гарри работал дома, и в последнее время Молли довольно часто навещала его, чтобы обсудить кое-какие профессиональные вопросы. Но огни ночного города сегодня она разглядывала в первый раз.

— Вид отсюда замечательный, прямо дух захватывает, — сказала она, когда Гарри разместил поднос на столике.

— Мне тоже нравится. — Гарри присел рядом и потянулся за чайником. Краем глаза он уловил улыбку на лице Молли и подумал, что это еще один хороший знак.

У Молли было очень выразительное лицо. Гарри мог бы часами любоваться им. Разлет бровей напоминал ему размах птичьих крыльев. Кстати, сравнение это он счел вполне уместным. Мужчина, пожелавший завоевать сердце Молли, должен быть очень проворным и умным. Гарри отметил про себя, что соответствует обоим критериям.

В этот вечер Молли была одета в деловой костюм болотного цвета — пиджак с застежкой на одну пуговицу и брюки, мягко присборенные на талии. На ногах — скромные замшевые туфли. Гарри никогда прежде не обращал внимания на женские ступни, но сейчас вдруг обнаружил, что буквально заворожен ступнями Молли. Их венчали необыкновенно изящные щиколотки. «Что за дивная инженерная конструкция», — мысленно отметил Гарри.

Впрочем, то же можно было сказать и о фигуре Молли.

Присмотревшись к ней в последнее время повнимательнее и тщательно проанализировав свои наблюдения, Гарри в конце концов пришел к выводу, что она изящна, но не костлява. И буквально пышет здоровьем и энергией. Гарри и сам мог похвастаться отменным здоровьем. Его рефлексы были сродни кошачьим, и, стоило Молли оказаться поблизости, он испытывал непреодолимое стремление ринуться к своей добыче.