Раз и навсегда - Джудит Макнот

Моему отцу, который всегда давал мне понять, что гордитсямной, и моей матери, которая помогала мне добиваться того, что он гордилсямной.

Какую прекрасную команду вы вместе составляете!

Англия, 1815 год

– А вот и ты, Джейсон! – воскликнула черноволосая красавица,заметив отражение своего супруга в зеркале над туалетным столиком.

Ее взгляд неспешно скользнул по его высокой статной фигуре;затем она вновь принялась рассматривать содержимое раскрытых перед ней шкатулокс драгоценностями. От волнения у нее дрогнула рука, и улыбка осветила лицо,когда она достала из шкатулки изумительное бриллиантовое колье и протянуласупругу.

– Помоги мне, пожалуйста, надеть его. При виде ожерелий смерцающими рубинами и чудесными изумрудами, уже украшавших шею и полную грудьжены над чересчур смелым вырезом платья, на лице мужа появилосьпренебрежительное выражение.

– Тебе не кажется несколько вульгарным выставлять напоказтелеса и драгоценности для женщины, которая собирается изображать из себягранд-даму?

– Да что ты в этом понимаешь? – презрительно возразилаМелисса Филдинг. – Это платье – писк моды. – И высокомерно добавила:

– Оно пришлось по вкусу барону Лакруа. Он специально просилменя прийти в нем на сегодняшний бал.

– И несомненно, ему не доставит удовольствия возиться состолькими застежками, когда он будет снимать его с тебя, – саркастическизаметил супруг.

– Конечно. Он француз, и к тому же ужасно пылкий.

– К несчастью, без пенни за душой.

– Он считает, что я красавица, – усмехнулась Мелисса, и втоне ее послышалось едва скрываемое раздражение.

– Он прав. – Ироническим взглядом Джейсон Филдинг скользнулпо ее прелестному алебастрово-белому лицу, слегка выпуклым зеленым глазам иполным алым губам, затем по ее пышным, волнующе подрагивающим грудям, отчетливовыделявшимся в глубоком вырезе розового бархатного платья. – Ты красивая,аморальная, жадная.., ведьма.

Повернувшись, он направился к двери, но вдруг остановился. Вего ледяном тоне послышалась неумолимая властность:

– Перед уходом зайди к нашему сыну и пожелай ему добройночи. Джейми слишком мал, чтобы понимать, что ты собой представляешь, итоскует, когда тебя нет. А я в ближайший час отбываю в Шотландию.

– Джейми! – возмущенно зашипела женщина. – Ты только о нем идумаешь…

Не удосужившись возразить ей, Филдинг направился к двери, иярость Мелиссы удвоилась.

– По приезде из Шотландии ты меня уже здесь не застанешь! –пригрозила она.

– Дай-то Бог, – не останавливаясь, резюмировал муж.

– Мерзавец! – бросила она ему вдогонку, едва подавляяярость. – Я расскажу всему свету, кто ты такой, а потом брошу тебя. И никогдане вернусь. Никогда!

Взявшись за ручку двери, Джейсон повернулся; на его лицезастыло жесткое, презрительное выражение.

– Вернешься, – усмехнулся он. – Вернешься, как толькоостанешься без пенса в кармане.

Дверь за ним закрылась, и Мелисса победоносно поджала губы.

– Я никогда не вернусь, Джейсон, – громко объявила онаопустевшей комнате, – потому что никогда не останусь без денег. Ты обеспечишьменя всем, чего я ни пожелаю…

– Добрый вечер, мой господин, – странно напряженным шепотомпроизнес дворецкий.

– Счастливого Рождества, Нортроп, – машинально ответствовалДжейсон, стряхивая снег с ботинок и отдавая слуге намокший плащ. В его мозгувсплыла последняя, двухнедельной давности, сцена с Мелиссой, но он выбросил ееиз головы. – Из-за непогоды поездка заняла у меня лишний день. А что, сын ужелег спать?

Дворецкий застыл на месте.

– Джейсон… – В дверном проеме гостиной, расположенной замраморной приемной залой, появился крупный мужчина средних лет с обветреннымлицом бывалого моряка. Он жестом пригласил Джейсона пройти в гостиную.

– Что ты здесь делаешь, Майк? – спросил Джейсон, озадаченнонаблюдая, как моряк аккуратно закрывает за ними дверь.

– Джейсон, – скорбно проговорил Майк Фаррел, – Мелиссауехала. Как только ты отбыл в Шотландию, она вместе с Лакруа отплыла наБарбадос. – С минуту он ждал какой-то реакции, но когда ее не последовало,глубоко и прерывисто вздохнул. – Они забрали Джейми с собой.

Глаза Джейсона вспыхнули дикой яростью, казалось, вот-вотони извергнут пламя.

– Я убью ее за это! – бросил он, направляясь к двери. – Янайду ее и убью…

– Слишком поздно. – Глухой голос Майка остановил Джейсона наполпути. – Мелисса уже мертва. Их судно попало в шторм и затонуло через три дняпосле выхода в море. – Он отвел взгляд от болезненно исказившегося лицаДжейсона и монотонным голосом добавил:

– Спастись никому не удалось.

Онемевший от горя, Джейсон стремительно подошел к столику длязакусок и достал хрустальный графинчик с виски. Плеснув немного в стакан, онразом проглотил всю порцию, затем, глядя перед собой невидящим взором, вновьнаполнил его.

– Она оставила для тебя вот это. – Фаррел протянул дваписьма со вскрытыми печатями. Джейсон не шевельнулся. Майк тихо пояснил:

– Я уже прочитал их. В одном, адресованном тебе иоставленном Мелиссой в твоей спальне, речь идет о выкупе. Она собираласьвернуть тебе Джейми за выкуп. Во втором письме содержатся обличения противтебя; она отдала его лакею, поручив доставить в «Таймс» после своего отъезда.

Однако когда Флосси Уильсон обнаружила исчезновение Джейми,она незамедлительно опросила слуг о том, что происходило накануне вечером, илакей отдал письмо ей, вместо того чтобы доставить в «Таймс», как это было емупоручено. Флосси не смогла связаться с тобой, чтобы сообщить о случившемся, ипотому послала за мной и передала оба письма. Джейсон, – хрипло добавил Майк, –я знаю, как ты любил мальчика. Соболезную тебе. Так соболезную…

Джейсон горестно взглянул на портрет в золоченой рамке,висевший над каминной полкой. В полном муки молчании он вглядывался визображение сына – маленького крепыша с улыбкой херувима и любимым деревяннымсолдатиком в кулачке.

Стакан в руке Джейсона дрогнул. Но глаза его оставалисьсухими. Детство Джейсона Филдинга было таким, что он давным-давно выплакал всеслезы.