Чудовище - Джудит Айвори

Сюда, на грудь, любимая тигрица,

Чудовище в обличье красоты! [1]

Шарль Бодлер «Лета», «Цветы зла»

Твой торс склоненный, удлиненный

Дрожит, как чуткая ладья,

Когда вдруг реи наклоненной

Коснется влажная струя.

И, как порой волна, вскипая,

Растет от таянья снегов,

Струится влага, проникая

Сквозь тесный ряд твоих зубов.

Мне снится: жадными губами

Вино богемское я пью,

Как небо, чистыми звездами

Осыпавшее грудь мою! [2]

Шарль Бодлер «Танцующая змея», «Цветы зла»

– Ты просто чудовище! Мерзавец, свинья!

Шарль Аркур вытащил из-под головы подушку, пытаясь отразить сыпавшиеся на него удары. Это не помогло, и тогда он откатился на край кровати, где нежные ручки уже не могли его достать.

– Я собирался рассказать тебе об этом, – пробормотал он, спустив ноги с кровати.

– Когда? Вручая приглашение на свадьбу? – неистовствовала Пия. – Подлец, толстокожая скотина…

В этот момент гудок атлантического лайнера заглушил все остальные звуки. Шарль выждал, пока шум немного утихнет, и заметил:

– Ты затеваешь скандал из-за пустяков.

– На корабле празднуют помолвку; выясняется, что ты жених, – и как, по-твоему, я должна поступать?

Он сделал попытку встать с кровати, заявив при этом: «Злись на здоровье, но к чему закатывать истерику?» – однако его слова потонули в реве двигателя. Лайнер резко накренился, и Шарль, потеряв равновесие, снова рухнул на кровать. Вот уже больше часа двигатель работал на пределе возможностей. Надвигался шторм, и «Конкордия», вышедшая из Нью-Йорка с тысячью пассажиров на борту, боролась с разбушевавшимися волнами.

– Пресвятая Дева! – воскликнула Пия, когда лайнер в очередной раз резко накренился. Шарль решил, что она имеет в виду бесчинства океана, но в этот момент что-то шлепнулось ему на спину.

– Прекрати, – приказал он, оборачиваясь.

Шарль потянулся было, чтобы поймать Пию, но не увидел ее, поскольку каюту освещали лишь огни с палубы, свет которых проникал сквозь задернутые занавески. В темноте он мог уловить только запах розовой герани (любимый аромат ее мужа, Шарль терпеть не мог этот запах), исходивший с дальнего края кровати.

Шарль поморщился. «Легче нашарить свою одежду в темноте», – подумал он.

Он встал – на сей раз ему это удалось. Пол каюты задрожал под ногами, и снова послышался рев двигателя. Внезапно он ощутил нечто холодное и влажное с внутренней стороны бедра – наполовину спущенный презерватив. Шарль раздраженно сорвал его и отбросил в сторону. Он терпеть не мог подобные штучки, но Роланд, муж Пии, был неразборчив в связях, как похотливый кот, и Шарль опасался подхватить какую-нибудь заразу. Поэтому каждый раз, забираясь с Пией в постель, он натягивал презерватив.

Краем глаза он уловил движение – Пия промелькнула в углу каюты и скрылась за пологом кровати. Послышался стук и звон. Шарль едва успел закрыть голову руками, чтобы хоть как-то защититься от сыпавшихся на него тяжелых и острых предметов. Он попытался что-то поймать в полутьме, – как оказалось, свои карманные часы, – но не сумел. (Шарль и при свете был не особенно ловок.) Услышав, что Пия сгребает остатки безделушек со столика, он рванулся в ее сторону через постель, усеянную осколками. Там, в углу, откуда доносился раздражавший его аромат герани, он наконец ухватил Пию за лодыжку и резко потянул к себе.

Она была легкой, как пушинка. При своих пяти футах росту Пия Монтебелло имела самые соблазнительные формы, какие когда-либо ласкал мужчина. Шарль подхватил ее на руки, что было не так уж трудно для мускулистого атлета ростом более шести футов.

Извиваясь в его железных объятиях, Пия немедленно перешла на родной итальянский, выкрикивая всевозможные производные от не очень приличного существительного. Она лягалась, молотила кулаками. Шарль тщетно пытался разжать ее пальцы, которыми она стиснула очередной метательный снаряд. Он снова попытался урезонить ее.

– Я как раз собирался сказать тебе об этом, – повторил он, – в Ницце, при более благоприятных обстоятельствах.

– Куча отвратительного, вонючего… – продолжала Пия по-итальянски.

– Я принял решение всего неделю назад. Я и представить себе не мог, что весь клан Вандермееров окажется на этом корабле. Они думают, что я уже месяц как во Франции.

А дело было так: вечером за обедом неподалеку от столика, за которым сидела Пия, компания гостей, по слухам, принадлежавших к клану Вандермееров, шумно праздновала «помолвку Аркура и Вандермеер». Той же ночью, после любовных утех, Пия вскользь упомянула об этом «забавном совпадении имен», ни минуты не сомневаясь, что это действительно совпадение и что Шарль Аркур, с которым она в данный момент развлекалась, не имеет ничего общего с человеком, заключившим брачный контракт и принесшим на алтарь свое имя, титул и состояние.

Даже когда Шарль во всем признался, Пия продолжала думать, что он шутит, – так она была в нем уверена.

Теперь он, скрутив ей руки, разжимал ее пальцы. Шарль пытался отнять у Пии алмазное колье – роскошное украшение, которое он мечтал, но не имел права ей подарить.

– Ты замужем, – проворчал он.

– И мое замужество только усложняет нам жизнь!

– Тогда разведись.

Она фыркнула, высвобождаясь из его объятий.

– Я знала, что ты так скажешь! Тебе прекрасно известно, что это невозможно. – И Пия вновь перечислила все аргументы в свое оправдание, которые излагала каждый раз, когда разговор касался этой темы: – Мои дети… скандал… деньги… положение Роланда. У меня семья, знаешь ли.

– Я тоже хочу наконец обзавестись семьей. – Шарль швырнул колье на скомканные простыни и выпустил Пию из объятий.

Она спрыгнула с постели – ее невысокая фигурка промелькнула на фоне колышущихся занавесок.

– Ты говоришь так, чтобы позлить меня, – ответила она, наклоняясь и поднимая с пола корсет.

– Я лишь подхожу к вопросу с практической стороны. Годы идут, я отнюдь не молодею…

– О Шарль, ты можешь жениться на ком угодно и когда угодно. – Пия обернулась к нему и вкрадчиво продолжила: – Ты обаятелен, умен, пользуешься успехом у женщин. Твой зловещий, мрачный вид придает тебе своеобразную привлекательность.