Все оттенки роз - Шейла Олсен

* * *

Посвящается Саре Фэйн, твоя очередь.

Посвящается Скай

Единственный способ избавиться от искушения – это поддаться ему

Мне было двенадцать, когда я дала себе это обещание.

Вот тот год мама оставила нас – ушла к очередному бойфренду, бросив Мию и меня. Мама была все время в кого-то влюблена, она так отчаянно искала любовь, будто задыхалась без нее, как без воздуха. Она оставила нас, чтобы сделать очередной вдох, и в итоге это ее погубило.

Любовь может уничтожать. Она способна лишить тебя всего.

Вот почему я пообещала себе: никаких мальчиков, никакого выпускного бала, никаких тусовок по субботам. Я буду сидеть дома, учиться на «отлично», поступлю в колледж и построю для себя другое будущее. Я не позволю, чтобы что-то остановило меня. Я не позволю, чтобы кто-то остановил меня.

Но все изменилось.

Когда появился он.

Его взгляд задерживается на моих губах, а потом он припадает к ним ртом. Я исступленно целую его в ответ. Его пальцы обхватывают мои запястья, он прижимается ко мне всем телом.

Я хочу большего.

Он отрывается от моих губ, покрывает поцелуями подбородок, шею. Я чувствую прикосновения его горячего рта, влажного языка, чувствую, как он мягко покусывает мою кожу. Когда он поднимает голову и смотрит на меня, я вижу сокрытое в его взгляде желание. Целуясь, мы не сводим друг с друга глаз. Простой поцелуй, легкое касание губ. Снова.

И снова.

А потом мы одновременно закрываем глаза, и наши языки встречаются, а он крепко сжимает мои бедра. Я берусь за молнию его толстовки и расстегиваю ее. Он издает стон, и дрожь пробегает по моему телу.

В это ужасное, удивительное, умопомрачительное мгновение я готова позволить ему сделать все, что угодно.

Абсолютно все.

Двумя месяцами ранее…

В моей сумке звонит телефон – я слышу пронзительный свист, чем-то напоминающий отдаленный гудок поезда. Я копаюсь среди тюбиков бальзама для губ, квитанций и салфеток из «Старбакса» и наконец извлекаю телефон.

Это сообщение от Карлоса, моего лучшего друга. Мы с ним дружим еще со средней школы. «Что замышляешь?» — пишет он.

«Секрет», – отвечаю я, для большего эффекта прибавив пару цветочных смайликов. Карлос знает, где я, – вот уже три года почти каждый день после школы я работаю в элитном магазине «Цветочный рай».

«Неужели у тебя нет желания сходить хотя бы на ОДНУ из вечеринок Фарры до окончания школы?» — приходит новое сообщение.

Фарра Салливан закатывает вечеринки всякий раз, когда ее отец уезжает из города, что обычно случается раз в месяц. И даже если это происходит в будний день, большинство учеников школы Пасифик-Хайтс являются на вечеринку и напиваются до чертиков. У Фарры есть бассейн и стол для настольного тенниса на заднем дворе. А в ее холодильнике всегда полно пива – судя по тому, что я слышала. Карлос просто не хочет идти в одиночестве, потому что там будет некто, кому он симпатизирует.

Я вздыхаю и, опершись локтями на прилавок, пишу: «Прости. Ты прекрасно справишься и без меня – как всегда». Я пропускаю все эти развлекательные мероприятия: вечеринки, тусовки в клубах, поездки на пляж Венис, пляж Венис, где ребята смотрят на закат, попивая ром из фляжки. Порой тот факт, что мы с Карлосом так давно дружим, кажется мне каким-то чудом. Но мы с ним словно две половинки, в самом что ни на есть платоническом смысле. Я – предсказуемая, надежная половинка; он звонит мне всякий раз, когда рушатся его очередные отношения, или когда он заболевает и для поддержания духа ему необходима очередная порция сплетен или супа из его любимого ресторана в Санта-Монике. Взамен он таскает меня в какие-то стремные подвалы на выступления неизвестных мне групп – в те редкие вечера, когда я не работаю и не учусь. Мы по полночи говорим с ним по телефону и хихикаем, пока не отрубаемся с трубками в руках. Он смешит меня. А я помогаю ему не падать духом, когда он по уши влюбляется в кого-то неподходящего или паникует, что его никогда не примут в хороший университет. Мы уравновешиваем друг друга. Я не могу представить свою жизнь без него.

Телефон снова подает голос: «МНЕ НУЖНА МОЯ ШАРЛОТТА».

Я хихикаю, сдувая темную неровную челку с ресниц.

«Увы, твоя Шарлотта пообещала Холли, что сегодня закроет магазин. Иди и оторвись за нас обоих».

Такова моя жизнь: я учусь в школе, три дня в неделю работаю в цветочном магазине, дважды в неделю стажируюсь в Калифорнийском университете; а вечерами делаю уроки в своей комнате в крошечном доме, где живу со своей бабушкой и старшей сестрой. Намылить. Прополоскать. Повторить снова. Конечно, моей целью не было прославиться в качестве юной отшельницы или самого известного во всем Лос-Анджелесе изгоя. Нет, я всего лишь поставила перед собой цель стать первой женщиной в нашей семье, которая поступит в колледж, и не хочу сбиться с пути, как это случилось с моей мамой и сестрой – им еще двадцати лет не было, когда они родили детей, лишившись всяких надежд на лучшее будущее. Именно поэтому я в свои восемнадцать еще никогда не целовалась, никогда не держалась за руки в коридоре на перемене, даже на школьной дискотеке никогда не была.

Карлос шлет мне несколько рыдающих смайликов.

Я отправляю ему поцелуйчик.

Чувствуя себя никудышным другом, который вечно отказывается от развлечений, я открываю приложение с музыкой на телефоне и включаю воспроизведение треков в случайной последовательности. Начинает играть старая песня, из тех, что слушает разве что моя бабушка: композиция My Girl группы The Temptations. Я делаю погромче, к собственному удивлению проникаясь мелодией, а потом приступаю к оформлению букетов на день рождения восьмилетней девочки. Тематика – принцессы. По мере того, как музыка набирает обороты, я кружусь в танце. Чувствую себя немного глупо, но решительно настроена забыть о том, как упорядочена и педантична моя жизнь. О том, что в ней не остается места для спонтанности. Я беру розово-бело-желтую ленту; высыпаю блестки на лепестки тюльпанов и приклеиваю стразы к вазам, подпевая песне, звучащей на моем телефоне. Танцую, как полная дурочка, совершенно забыв, что я на работе.

Я полностью растворяюсь в моменте и вдруг ощущаю, что по шее ползут мурашки, – за мной наблюдают.

Отрываю взгляд от царящего на столе хаоса и на мгновение перестаю дышать.

По другую сторону прилавка стоит парень. Засунув руки в карманы, смотрит на меня. Я даже не слышала, как прозвенел дверной колокольчик, когда он вошел. Вздрогнув, я убираю локти с прилавка, выпрямляюсь и осознаю, что широкий вырез моей майки спустился слишком низко, открыв кромку розового лифчика.