Волшебство любви - Ханна Хауэлл

Герой Глава 1

Хайленд

Лето 1420 года

– Гар! Где ты, парень?!

Эдина Макадам выругалась, когда острые листья высокого чертополоха нашли незащищенную полоску белой кожи между верхом ее доходивших до коленей сапог из оленьей шкуры и подолом подоткнутых юбок. Она оглядела поросший лесом склон холма и почесала красные бугорки, возникшие на месте уколов.

Волкодав отбежал от нее и помчался на холм, очевидно, унюхав возможную добычу. Скоро он исчез в густых зарослях на вершине холма, и даже лай его затих.

Проверив, надежно ли прикреплена к поясу связка добытых ею кроликов, Эдина с глубоким вздохом нырнула в темный лес. Порыв тут же выбежать обратно был почти непреодолим: она до смерти боялась леса, – но приходилось искать собаку. Ведь Гар был ее единственным компаньоном.

Решительно отбросив мрачные воспоминания о том, как ее прелестная, но бессердечная мать оставила дочку в темном лесу, чтобы сбежать с любовником, Эдина сосредоточилась на поисках пса. День, породивший ее страхи, случился пятнадцать лет назад, когда ей едва исполнилось пять (наверное, достаточно давно, чтобы избавиться от детских страхов).

Стук сердца отдавался в ушах, и холодный пот ужаса струился по спине. Но Эдина продолжала углубляться в лес.

– Гар! Пропади ты пропадом, безмозглая скотина! Где же ты?!

Звонкий лай был ей ответом, и она, непрерывно подзывая пса, упорно шла вперед, то и дело проклиная лес, пытавшийся сбить ее с пути многократным эхом. Наконец, отыскав сидевшего под деревом Гара, Эдина в первый момент даже растерялась, не зная, обнять ли ей пса и с облегчением улыбнуться или же строго его пожурить.

И тут она увидела рядом с волкодавом тряпичный сверток. Когда девушка осторожно приблизилась к нему, из тряпок высунулась крошечная бледная ручка в перевязочках, схватившая Гара за густую шерсть. Судя по всему, псу было больно, но он только глянул на ручку, после чего посмотрел на хозяйку и тявкнул.

– Ребенок, – прошептала Эдина, присев на корточки перед малышом.

Девушка осторожно коснулась воркующего младенца, увидела грязь у себя на руках и поморщилась. К счастью, у нее был мех с водой, так что она смочила руки, а затем начисто вытерла их подолом мягкого серого платья.

Осторожно разжав пальчики, вцепившиеся в шерсть Гара, Эдина подняла с земли ребенка – и тотчас же снова оказалась во власти мрачных воспоминаний…

Так ясно, словно это случилось вчера, Эдина увидела мать, уезжавшую с любовником и смеявшуюся над криками дочери. Несколько часов она не двигалась с места, не в силах поверить, что мать не вернется. Лесные звуки превратились из чарующих в угрожающие, и с каждой минутой ей становилось все страшнее. В глазах перепуганного ребенка деревья стали гротескными чудовищами, взявшими ее в плен своего темного дома.

Сварливый дядюшка нашел девочку только на следующий день, и к тому времени страх так разросся, что изуродовал ее душу. Причем страх этот становился еще острее, когда она, глядя в зеркало, видела там лицо матери. Конечно, Эдина не была уверена, что так уж походила на бросившую ее женщину, но она обладала теми же густыми и непокорными волосами, черными как смоль, и чуть раскосыми зелеными глазами, – чего было вполне достаточно, чтобы воскресить болезненные воспоминания (увы, отсутствие любви и внимания в доме дяди никак не могло облегчить ее душевные страдания).

– Твоя мать тоже тебя бросила? – прошептала девушка, разворачивая младенца. Она тщательно осмотрела малыша, потом снова завернула. К счастью, найденыш был невредим. – Что ж, хорошо, что ты слишком мал и не помнишь, что случилось с тобой. Так что тебя не коснутся мучительные воспоминания. Но почему же они так поступают со своими детьми, а, парень? Ведь матери не должны отшвыривать своих детей как обглоданные за обедом кости…

Прижав к себе ребенка, Эдина стала оглядывать окрестности в поисках какого-то знака, объясняющего причину, по которой малыш оказался в лесу.

– А вдруг я несправедливо обвиняю твою мать, – пробормотала девушка и нахмурилась, увидев четкие отпечатки копыт на влажной земле. – Может, мать бросила тебя здесь вовсе не потому, что захотела от тебя избавиться.

Эдина вздрогнула, услышав топот копыт. Было ясно, что кто-то скакал к ней. Девушка опустила ребенка на землю, став перед ним, выхватила свой маленький меч и потрепала пса по голове. Когда же до нее донеслись голоса мужчин, она расправила плечи и стала ждать, полная решимости защитить ребенка, если понадобится.

Лукас Макрэй поднял глаза от земли, на которой искал следы, и натянул поводья так резко, что напуганные лошади его спутников слегка попятились. Его кузены Эндрю и Йен попытались успокоить лошадей, а Лукас во все глаза уставился на представшее перед ним виде́ние. Он провел три мучительных дня в поисках племянника и уж никак не ожидал найти злобную особу и огромного волкодава, стоявших между ним и тем, кого он искал.

Перед ним была молодая женщина крохотного росточка, которая выглядела еще меньше на фоне возвышавшихся вокруг деревьев. Ее густые черные волосы рассыпались по худеньким плечам буйной шелковистой гривой, доходившей до тонкой талии, мягкое серое платье обтягивало полные груди, а под приподнятым подолом виднелись стройные ноги. Личико же сердечком освещалось огромными зелеными глазами – такими яркими, что даже хотелось зажмуриться. Он знал, что подобные глаза могут надолго лишить сна и покоя и что будет нелегко их забыть. Разумеется, она не представляла угрозы, если не считать маленького меча в изящных белых руках. Причем она не только держала оружие так, словно умела с ним управляться, но выражение хорошенького личика подсказывало, что девушка готова к бою.

Он взглянул на завернутого в лохмотья младенца, лежавшего на земле, за ее маленькими ножками в сапогах. Лукас не видел лица ребенка, но, судя по густым каштановым кудрям, выбившимся из пеленок, это действительно был его племянник Малком.

Снова поглядев на девушку, Лукас резко проговорил:

– Я приехал, чтобы забрать своего племянника домой! – Он указал на младенца.

– А как докажете, что это ваш кровный родственник? – осведомилась девушка.

И получила в ответ такой взгляд, что едва не попятилась – гнев этого воина пугал ее. Он был высок и строен, но мускулист. Его густые каштановые волосы, отсвечивавшие рыжим там, где солнце их касалось, свисали ниже плеч, а темный плед, облегавший тело, был сколот фибулой с гербом, принадлежавшим Макрэям из Данмора. Тонкие черты его красивого лица были напряжены, а губы – плотно сжаты: очевидно, этот Макрэй с трудом сдерживал гнев.

Эдина глянула на руку воина, сжимавшую рукоять меча, и вдруг обнаружила, что слишком уж заинтересовалась его стройными мускулистыми ногами. Она поспешно подняла глаза на его лицо, решив, что сейчас не время любоваться мужской фигурой – ведь этот Макрэй смотрел на нее так, словно хотел снять голову с ее плеч.